Письма из Тартара - страница 22

Впервые за долгие годы к горлу его подступили слёзы. Ему было некуда возвращаться. И что бы не было там наверху — это был не его дом.

А его… Искандер знал, что «его» дома нет. И этот замок лишь остановка на бесконечно долгом пути. Он почти поверил, что сможет остаться здесь навсегда. Но здесь был Меолан, и здесь была его семья. Меолан ушёл, и остались лишь каменные стены, которые не стоили ломаного гроша. Страницы книг, которые он выучил наизусть. И воспоминания, в которые нельзя вернуться.

Эти воспоминания ничем не лучше тех, которые он так старательно гнал от себя — потому что вернуться назад нельзя. Ни в цветущую осень, последнюю осень Нимеи — ни в весну, которую они с Меоланом разделили на двоих.

Искандер стиснул виски, силясь выдавить эти воспоминания из головы. Нужно было решать, что делать теперь. Здесь и сейчас. Но он не хотел ничего решать. Он хотел, чтобы Меолан пришёл и решил всё за него.

А ему самому давно уже было всё-равно.

========== 8 - Новая! ==========

— Дезмонд… — выдавил Искандер, не узнавая своего собственного, охрипшего и какого-то подозрительно слабого, голоса. Выдохнул, обнаружив, что в комнате уже несколько минут царит тишина.

Если бы кто-нибудь соизволил бы его спросить, Искандер в это мгновение предпочёл бы встретиться лицом к лицу хоть с шефом, хоть с целым батальоном террористов.

Увы, как это всегда и случалось, ни судьба, ни начальство не изволили поинтересоваться его мнением. Вечер, ещё недавно начинавшийся как паршивый, стремительно превращался в катастрофический.

Искандер медленно перевёл взгляд с серебряной волчьей головы на лицо мужчины, тонущее в тени. Что таится в его глазах, было не разобрать.

— Привет, — на лице старого знакомого проступила подозрительно самодовольная улыбочка, когда он выступил на свет.

— Привет.

Снова воцарилась тишина. Искандер судорожно пытался напомнить себе, что он крайне ответственное лицо, и вообще спецагент, который должен быть готов везде и всегда.

Дезмонд ничего себе не напоминал.

Он стоял и любовался на правильное, будто вырезанное из камня, лицо Иарлэйта. На его высокие скулы, обтянутые белой гладкой кожей, на голубые глаза и слегка разметавшиеся по вискам прядки волос, цвета белого золота. Смотрел и думал, как он скучал и как много может взорваться внутри всего за одно мгновение, когда судьба подсунет тебе того, кого ты так долго искал.

Дезмонд не заметил ни морщинок, залёгших между бровей, ни тёмных кругов под глазами. Всего того, чего на лице бессмертного вообще-то и быть не должно. Он видел только вечные, застывшие в мраморе черты, которые, казалось, только вчера потерял.

— Кой чёрт тебя сюда принесло? — наконец выдавил Искандер. Потерянно огляделся в поисках места, куда можно было бы примоститься, чтобы не упасть.

— Мне сказали, что здесь мне назначена встреча с человеком, который расскажет о руинах так называемой «Атлантиды».

Искандер вздрогнул. Он едва подобрался к кофемашине и до сей секунды старательно пытался скрыть волнение за наливанием кофе, но теперь бумажный стаканчик с горячей тёмной жидкостью едва не выплеснулся на его белую рубашку. В последнее мгновение Дезмонд оказался невозможно близко, и их пальцы скрестились, удерживая его в положении равновесия.

— Горячо… — вяло пожаловался Искандер, мысленно отвешивая себе одну оплеуху за другой.

Этот человек, которого, к слову, он едва знал, поразительно странно действовал на него. Вызывал несвойственные его ледяному рассудку ураганы чувств и не позволял сосредоточиться на деле.

Дезмонд ничего не ответил, и Искандер, наконец, сумел взять себя в руки. Шумно выдохнув, он отобрал у собеседника стакан, поставил его на стол и сел в кресло возле кофейного аппарата. Подумал, снова взял стакан в руки и сделал глоток. Жидкость была горькой и не радовала вкусом, но ничего другого под рукой не нашлось.

— Спать хочу, — пояснил он, поймав на своих губах подозрительно пристальный взгляд.

— Да… — вскинулся Дезмонд. — Так ты можешь поспать. Дело подождёт до утра. Я бы тебя проводил…

— Нет! — излишне поспешно выпалил Искандер, когда на последних словах в его сознании всплыла картинка их с Ноланом общей спальни, с вечно разобранной кроватью и раскиданными повсюду вещами. Но самое страшное — скорее всего, с Ноланом, лежащим на этой самой кровати.