По таёжным тропам. Записки геолога - страница 40

При подходе к юрте создается впечатление, что здесь только что окончился пожар — настолько все вокруг затянуто густым едким дымом. Вокруг разложены небольшие дымокурчики из сухого коровьего помета, которые дают возможность людям и животным отдохнуть от комаров. За два коротких летних месяца на дымокуры расходуется весь навоз, заготовленный в течение остальных десяти.

У Аммосова мы купили свежей рыбы, молока и масла, внеся приятное разнообразие в наше монотонное и скудное меню.

Привязавшись к астропункту, мы далее пошли уже со съемкой, время от времени беря пробы из галечных отложений. На мой вопрос, как перевести Аян-Урях, Семен растолковал мне, что по-якутски «аяныр» значит — далекий, т. е. «дальняя река».

Наше продвижение по долине Аян-Уряха, несмотря на наличие многочисленных заболоченных участков, проходило, в общем, вполне сносно. Вокруг расстилались роскошные пастбища с густой великолепной травой, и наши отощавшие коняшки смачно жевали ее на ходу и в часы отдыха. Даже комара как-то стало меньше, особенно после того, как 13 июля ударил морозец, посеребривший траву тонким слоем инея.

Опробование Аян-Уряха давало пылевидные знаки золота — по одному-двум на лоток. Чувствовалось, что золото выносится откуда-то выше, так как боковые притоки ничего не давали.

14 июля мы добрались до Эмтегея — крупного левого притока Аян-Уряха. Около его устья находилось небольшое якутское урочище, состоявшее из нескольких юрт, в которых обитали две семьи — Алексея Сивцева и Николая Ляглева.

В небольшом бараке типа кладовки Гавриловым было оставлено на хранение несколько мешков муки, сахар, масло, консервы и другие продукты, что оказалось весьма кстати, так как наши продовольственные ресурсы подошли к концу. Последнее время мы почти исключительно питались «дарами природы» — в основном рыбой, которую ловили Петр и Семен, пока мы с Алексеем Николаевичем брали очередную пробу.

Оставив в кладовке перечень взятых нами продуктов, мы устроили настоящее пиршество. Поручив Петру и Семену произвести перегруппировку наших вьюков, я с Успенским отправился вверх по Эмтегею с опробованием. Русло его в устьевой части разбивается на ряд многочисленных проток, легко проходимых вброд на перекатах. Обращало на себя внимание наличие разнообразной гальки. Здесь были и сланцы, и порфиры, и граниты, и кварц, и туфы, и какие-то странные шлаковидные породы разных расцветок. На косах и отмелях встречались многочисленные знаки золота. В общем мы с Успенским единогласно включили Эмтегей в «резерв первой очереди».

По словам Алексея Сивцева, протяженность Эмтегея свыше 100 километров, и он принимает в себя много крупных притоков. Вообще же ни Сивцев, ни Ляглев не жалуют почему-то Эмтегея и почти не бывают в его бассейне. Они предпочитают охотиться по самому Аян-Уряху и расположенному напротив юрт его притоку — Чиняке.

15 июля поздно вечером мы добрались до устья Эелика — крупного правого притока Аян-Уряха, где находилась основная база Гаврилова. Его мы не застали. Он пару дней тому назад со всем составом партии покинул базу. Сам Гаврилов отправился вверх по Аян-Уряху, а его помощник Филиппов — вверх по Эелику.

Эти сведения сообщил нам житель здешних мест, глубокий старик якут Николай Сивцев. Он с незапамятных времен, вдвоем с женой-старушкой, живет на устье Зелика типичным натуральным хозяйством, занимаясь охотой и рыболовством, имея в придачу пару десятков коров, дающих молока меньше, чем паршивая коза в центральных частях Союза. Одеты они оба очень живописно. Все на них, начиная от обуви и кончая головными уборами, сделано ими самими из сыромятной кожи.

Мы пригласили Сивцева и его жену поужинать с нами. Для нее это приглашение было, по-видимому, большой неожиданной радостью. Она даже взвизгнула от восторга и время от времени смеялась счастливым детским смехом, сидя в нашей компании. Ни она, ни ее муж почти ни слова не говорили по-русски, и переговаривались мы при помощи нашего переводчика-универсала Семена, который прекрасно разбирается в тонкостях якутского диалекта, значительно отличающегося у якутов, живущих в разных районах Колымы.