Побеждает любовь - страница 7
Вечерняя школа не только дала мне знания, но и приобщила к общественной работе. Нас учили быть пропагандистами и агитаторами, читать газеты, интересоваться общественной жизнью, следить за событиями в нашей стране и за рубежом.
Я всегда с глубокой благодарностью вспоминаю своих учителей. Ведь благодаря им широко раздвинулись рамки моей жизни, моих интересов и стремлений.
С большой любовью вспоминаю я Марию Петровну Русакову — нашу учительницу по литературе и русскому языку. Она научила нас грамотно писать и, что очень важно, привила нам любовь к литературе.
С тех пор прошло много лет, но в моей памяти не изгладились воспоминания о тех занятиях, на которых мы читали и обсуждали «Записки охотника» Тургенева, «Левшу» Лескова, «Сороку-воровку» Герцена, «Кулака» Никитина, «Мороз, Красный нос» Некрасова.
Русакова часто устраивала дополнительные уроки, на которых сама читала нам литературные произведения, не входящие в школьную программу, и разбирала их.
В эти годы я была одним из активнейших членов драматического кружка, — и опять-таки благодаря Марии Петровне. Как-то она предложила нам собраться после уроков, хотела познакомить нас с поэмой Некрасова «Мороз, Красный нос». Мы все остались. Учительница села к нам за парту и негромко начала читать.
Первой заплакала Стешка. Она так горестно плакала, что Марии Петровне пришлось прервать чтение. Стешка дала слово, что больше реветь не будет, но то и дело молча стирала со щек крупные капли слез. Ревела и я, уткнувшись лицом в спину Стешке. В общем, все девчата плакали, а ребята хмурились.
А через несколько дней, в перемену, Стешка предложила прочитать нам наизусть отрывки из поэмы. Мы думали, что она шутит, кто-то даже посмеялся, а Стешка встала к стене, заложила руки за спину, лицо ее стало бледным, глаза черными, глубокими, — мы замолчали.
Она читала наизусть целые главы из поэмы, читала негромко, уверенно и так выразительно, что мы все окаменели, застыли на своих местах. В этой тишине никто не услышал звонка, никто не увидел, как вошла Мария Петровна и тихонько села за парту.
Стешка прервала свое чтение неожиданно, как-то очень горестно махнула рукой, оторвалась от стены, села за свою парту и отвернулась от всех.
Мария Петровна начала урок. Она похвалила Стешку:
— Ты прочла очень выразительно, удивительно верно прочла ты поэму, молодец. У тебя определенный талант чтеца.
Мы все с интересом смотрели на Стешку, а та сидела молчаливая, ко всему безразличная и потухшим взглядом смотрела в окно на заснеженную улицу.
Мария Петровна предложила устроить вечер художественного чтения и пригласить на него не только своих товарищей, но и всех желающих. Это предложение нам всем очень понравилось, и вскоре мы начали готовиться к вечеру.
Вдумчиво, серьезно подбирали мы репертуар. Одни сами себе искали, другим помогала Мария Петровна. Я выбрала отрывок из поэмы Никитина «Кулак». Тоня Логинова взяла стихотворение Лермонтова «Сосна». Многие читали Некрасова.
Стешка выучила отрывок из поэмы «Мороз, Красный нос».
Готовились к вечеру очень активно, и хотя мы много работали в хозяйствах, ходили в школу, учили уроки, для художественной самодеятельности у нас всегда хватало и времени, и сил, и энергии.
Нашему бригадиру дали указание создать на парниках еще одно звено из десяти человек. В этом новом звене меня поставили звеньевой, хотя мне исполнилось всего четырнадцать лет. В мое звено вошли подружки — Тоня Логинова, Нюра Бычкова, Маруся Горшкова, еще несколько девчат и взрослые женщины.
Мы работали на парниках. Работа эта и тяжелая, и ответственная. Выдалбливали большую лунку, туда вставляли железную печку-чугунку и разжигали ее дровами. Ломом кололи смерзшийся навоз и обкладывали им горячую печку. От накаленной печи навоз тлел, дым стоял столбом, таял снег.
Черев неделю-две мы раскапывали этот навоз и укладывали в парники. Сверху навоза засыпали талую землю и все накрывали рамами. Потом сеяли семена. Когда появилась рассада, мы ее рассаживали, то есть проводили пикировку. Потом рассаду закрывали матами, а днем, в солнечные дни, маты открывали.