Поцелуй воина - страница 4

Господь милосердный... Аукцион.

Шесть мускулистых охранников окружили Габриэля и его товарищей. Он был уверен, что сможет быстро сбежать – если бы только не Фернан, хнычущий у него под боком.

Самый крупный из шестерых вытащил блестящую, покрытую гравировкой берберскую саблю, преграждая им выход.

– Что задела здесь у вас, монахов-доминиканцев?

Лезвие клинка блеснуло в свете факела. Что бы только Габриэль не отдал за эту саблю! Но его руки были пусты, а клятвы тяжелы. Он претендент на вступление в святой орден, упрямый факт, о котором было гораздо легче помнить в уединении Уклеса.

Пачеко вышел вперед и обратился к главному стражнику:

– Саламо Файят ждет нас.

Эти слова были ключом, открывающим эту человеческую стену. Пятеро вооруженных мужчин расступились, растворившись в тени, драпировках и клиентах. Главный стражник убрал саблю в ножны и коротко поклонился Пачеко:

– Сюда, уважаемые гости.

Габриэль удивленно переглянулся с собратом-послушником. Фернан улыбнулся и сказал:

– Такое приветствие более приличествует ордену, ты не согласен?

– В борделе?

– Пачеко имеет достаточно влияния, а орден – достаточно золота, чтобы обеспечить любому счастливую загробную жизнь. Неудивительно, что его радушно принимают.

– Любопытно, – проговорил Габриэль с тяжелым вздохом. – Зачем владельцам такого места хотеть выкупа их клиентуры?

– А какое им до этого дело? Грешников легко завлечь. Завтра здесь будет столько же желающих получить доступ. – Фернан ухмыльнулся, его бледная кожа блестела от пота и масла, а глаза жадно поглощали окружающие удовольствия. – О, я мог бы быть одним из них.

Прокладывая узкую дорожку между проститутками и их клиентами, Габриэль последовал за мускулистым стражником. Он пожалел, что сбросил капюшон, потому что чувствовал на себе любопытные взгляды.

– Встаньте рядом с платформой, – приказал Пачеко, прежде чем нырнуть в толпу.

Габриэль потерял из виду его седую голову недалеко от алькова в глубине. Проходили минуты. Ему не оставалось ничего иного, кроме как наблюдать за аукционом. Девушку в набедренной повязке сменил юноша-мавр. На нем были подвернутые бриджи и шейные кандалы, его испуганные глаза были размером с куриное яйцо. Последовало несколько негромких предложений цены, и мавр был продан.

Габриэль попытался сдержать приступ тошноты. Между его лопатками струился пот, вызванный и жаром факелов и тел, и бурными воспоминаниями. Желание бежать отсюда было почти таким же сильным, как желание сражаться.

– Вы должны выбрать одного, – сказал вернувшийся Пачеко. – Каждый из вас.

Габриэль повернулся к нему, на его губах застыл вопрос. А вот Фернан без труда прервал тишину.

– Я ужасно скучаю по такой роскоши, как свой собственный раб, с тех пор как покинул имение моих родителей. Очень заботливо с вашей стороны, наставник.

– Это твое испытание, Фернан, так же как и мое. – Черные глаза Пачеко сузились, он смотрел то на одного, то на другого послушника. – Эти души отчаянно нуждаются в искуплении. Вы будете работать с ними, давать им духовное руководство. Обратите их к Богу. Помогите им искупить их грехи, и вы пройдете свое последнее испытание.

Год, проведенный в пределах ордена и жизни по его канонам, научил Габриэля не противоречить приказам Пачеко. Его слово решало, когда и где послушники будут проходить испытания.

Но как же Габриэль хотел не согласиться!

Морщины по обеим сторонам рта Пачеко углубились.

– Ты боишься этого испытания, Габриэль. Почему?

В первый раз ему захотелось, чтобы Фернан вмешался с какой-нибудь бредовой болтовней, но тот оценивал очередного раба, выставленного на аукцион. Габриэль сделал глубокий вдох и заставил напряженные мускулы расслабиться. Он закалял свою ложь, пока она не стала правдой.

– У меня нет страха, наставник.

– Тогда выбери кого-нибудь, – тихо сказал Пачеко. – Это довольно пугающе, я знаю, смотреть на море развращенных лиц и знать, что ты можешь сделать такой подарок только одному. Ты выбираешь?

Фернан качнулся назад на каблуках, его губы растянулись в идиотской улыбке.

– Я, например, выберу какого-нибудь ужасного бездельника. Нет смысла разрушать мои надежды из-за промаха.