Под руку с Одиночеством. Дальше [СИ] - страница 18
— Это кто там такой резкий? Вылезай, давай. Дело есть, — примирительным тоном заговорил голос.
«Лют, это кто?»
«Мужик. В сапогах и длинном плаще. Съесть его?»
«Плащ? Зачем?»
«Мужика! Просыпайся, он к велику присматривается.»
Танька не хотела вылезать из нагретого ложа, перспектива одевания в темноте ее не прельщала, а выходить к комарам беззащитной — перебьются.
Она руками изнутри подобрала лишнюю длину теплого мешка и, передвигаясь на попе, гусеницей подползла к откинутому на ночь пологу: очень уж любила свежий аромат леса.
— Ну? Чего не спится? Не зли меня только, — заставила себя немного приоткрыть глаза.
— Ты кто? — приближаясь к палатке, голос стал удивленным.
— Еще один глупый вопрос и я тебя убью. Для профилактики, — она широко зевнула и рассмотрела, наконец, обладателя голоса: одежда для ночных похождений — вполне подходящая, палка в руке — целый посох — как раз для прогулки. Лицо во тьме никак не проглядывалось, а напрягаться по пустякам Танька посчитала лишним.
— Взрослые где? — оплошал голос.
— Все, лимит исчерпан, — расстегнув нагретое убежище, Танька стала не спеша выбираться наружу.
— Лимит чего? Что ты несешь?! Ты кто?
— Лимит моего терпения, — поясняла не спеша. Ее обнаженное тело оказалось блестящим вовсе не от заезженного «света луны» или «мерцания звезд». Таньке очень захотелось легкого серебристого свечения своей кожи, и она его получила.
При этом совершенно неромантично, стоя на четвереньках, все еще сонно шарила руками в палатке в поисках ножа гуркхов. И тут же превратилась в комок разъяренного гнева, едва коснулась его рукояти.
В мгновение острый друг своим крылом обнял сбоку шею незнакомца, наклонив непонятливую голову поближе к внезапно возникшей из палатки Таньке.
— Я же честно попросила идти своей дорогой… — прошипела злость в голосе девочки.
— Ты меня на хуй послала, — слегка дрожа, сглотнул извинения визитер.
— А это и есть твой путь, самурай, — и продекламировала, —
Ты нахрена меня разбудил? — проникновенно поинтересовалась валькирия[13]?
Танька резко оттолкнула мужичка и прошлась по полянке перед палаткой взад-вперед, через глубокое дыхание выпуская агрессию в темноту. Под босыми ногами хрустели веточки, нож резал ночной воздух на выдохе, а волосы при резких поворотах метались, словно бешеные мангусты. Такой Танька себя еще не видела.
— Я, блин, по делу, а ты нападать. Так бы и сказала, что из этих, — рука говорящего покрутила пальцем у виска.
— Почему ты еще жив, а? — вопросительно прищурила глазки девочка.
— Да что за трах-тибидох! Что за манеры?! Иди оденься, ты меня смущаешь, — пришел в себя гость.
— Тьфу, совсем уже… — Танька полезла в палатку и стала натягивать штаны и футболку. — Ну? — раздался ее приглушенный вопрос. — Продолжай или проваливай, — надежда вернуть спокойный сон больше не появлялась.
— У нас дети пропали… — послышалось смущение в голосе.
— Какие? Подающие надежды? — высунулась из палатки растрепанная голова Таньки.
— При чем здесь? Нет, просто два мальчика, пошли вечером искупаться, и нет до сих пор. Вот, ищем. Ты не видела?
— Юных купальщиков? Нет, не видела. Иначе не смогла бы заснуть. Извините, — все-таки Танька была очень ранимой и не хотела шутить в такую минуту. — Здесь только один пляж, можете посмотреть сами.
— У меня фонарика нет, не думал, что так задержусь, — прозвучало виновато.
— Вот вам фонарик, — протянула незнакомцу, — давайте я провожу. Все равно теперь ноги мыть нужно, — вылезая из палатки, Танька взяла с собой полотенце и кеды.
— Почему ты сразу не сказала, что из этих? — поинтересовался спутник по дороге к месту расправы.
— Снова нарываетесь?! Из каких — «этих»?
— Из Боевых Литераторов. Яростный Поэт, кажется?
— Что вы несете, — вздохнула Танька, — какой из меня поэт? Вот, глядите сами, — они как раз вышли к маленькому пляжу.
Осмотр песка на берегу ничего не дал, волны вычистили все следы и даже принесли немного отмытых водой от коры кусочков дерева.
— А ты, разве… — сидящий на корточках мужчина вопросительно посмотрел на Таньку. Он как раз закончил искать следы.