Поговорим о странностях любви - страница 59

Успел написать тебе и немного соснуть. Во сне ты вопросительно смотрела на меня и курила. Пора объявить тебе табачную блокаду. Договориться с вашими магазинами, чтобы ввели эмбарго на сигареты для тебя. Хватит того, что в нашей грядущей семье уже есть один курец. Это я как бы делаю тебе предложение. А ты как бы выходи за меня. И мы будем как бы счастливы. А?

Засыпаю и целую.

Твой С.

Автор, алло!

Давеча Вы меня упрекали в том, что я больше разглагольствую, чем действую. Ладно. Обсуждать другого все горазды, но вот помочь… Ничего особенного мне от Вас не надо (да Вы бы и не дали: видимо, считаете — чем больше трудностей я преодолею, тем больше закалится мой характер…). Прошу лишь об одном: сделайте так, чтобы мы с Вандой поскорее встретились! Даже если у Вас на всех нас составлена смета, то год только начинается и средства на командировки еще не исчерпаны. За это я готов на любой выкуп, вплоть до своей полубессмертной души. Да какой Вам в ней толк, Вы не знаете, что и со своей-то делать.

Остаюсь в ожидании.

А. Красовский

Здравствуйте, автор!

Если Вы на меня окончательно не рассердились, сделайте так, чтобы они сейчас не увиделись! Я знаю, что Саня собирается куда-то поехать вместе с Вандой. Пусть не поедет! Или Вам слабо? Не знаю, что мне делать, чтобы (зачеркнуто). Да и есть ли Вы на самом деле? Но если есть, то вот Вам совет: против комаров мажьтесь не «Тайгой», а витамином «В-один». Ампулы хватает на две-три ночи. Мы с девочками случайно обнаружили: когда больному дают много витаминных инъекций, комары никогда не кусают его.

Не забудьте о моей просьбе, ладно?

До свидания.

Лера

Т е л е г р а м м а

До встречи Москве целую

Александр

Ванда!

У меня беда. Сам ее накликал. Ты единственный человек, с которым я могу (зачеркнуто). Это, конечно, не по-мужски — плакаться в жилетку, но сейчас (зачеркнуто).

Прощай. Целую тебя крепко.

Саша

(Письмо не отправлено.)

Ванда, родная!

Извини, но я не смогу выбраться в Москву. Дело в том, что девочка, которую я оперировал, умерла.

Год назад я удалял ей аденоиды, причем без наркоза. Малыши часто страдают больше от него, чем от самой операции. А тут — полчаса поплакала и заснула. На следующий день она уже бегала по отделению и загадывала всем загадки. Сегодня вдруг вспомнил одну: «На дереве висит висюкан, под деревом сидит хрюхрюкан. Висюкан упадет — хрюхрюкан подберет». Оказывается, это желудь и свинья. Я не смог отгадать, девочка так радовалась!

Сейчас, когда Лидочку привезли, она уже начала синеть. Бегала во дворе, раскусила орех, поперхнулась, закашлялась. Пока взрослые хватились, пока приехала «скорая», повезли в детскую больницу, там был неисправен бронхоскоп, оттуда к нам — уже полутруп. А тут еще я, как назло (зачеркнуто), в общем, меня не сразу нашли.

Я не узнал ее мать: тогда приезжала нарядная, ухоженная, сейчас пальто прямо на сорочку, один глаз размазан. Почему-то он мне запомнился больше всего. Остальное было как в тумане. Кинулись за анестезиологом — нет: его вызвали в хирургию на большую операцию, а второй нам не положен по штату. Пришлось делать под местным обезболиванием, а шансов и без того было кот наплакал. Всю ночь отсасывал из бронхов слизь, густую, с кровью, но она все шла и шла. Девочка так задыхалась, что невольно втягивал воздух вместо нее. Наконец, под утро раздышал ее. Выскочил в предбанник сменить маску, насквозь пропотела, вбежала ее мать, начала целовать руки, я назад, еще с полчаса все шло хорошо, потом она опять захрипела, вытянулась дугой. Часа полтора я ее держал. Однажды девочка порозовела, видно, удалось протолкнуть воздух в легкие, но (зачеркнуто). Утром она умерла. Ей было четыре с половиной года.

Первый раз в жизни не мог выйти из операционной. У дверей сидела ее мать. Раскачивалась и повторяла: «Господи, орех! Господи, орех!» Я пытался ей что-то объяснить, но полковник Котя влил в меня термос кофе и погнал в операционную. Старуха с ползучей опухолью гортани. Раньше я только ассистировал Коте в таких случаях, а самостоятельно делал впервые. Кончилось, кажется, благополучно. Потом поехал к Паше, сидели допоздна, ничего меня не брало. Все время видел перед собой глаз ее матери с размазанной тушью.