Погребенный кинжал - страница 49

— Отец, — начал он, когда они остались одни. — Почему ты отправил меня в тот мир смерти?

Он ненавидел эти слова за то, что они выставляли его хрупким, словно брошенным хныкающим ребенком. Но его грыз интерес.

Император даже не встретился с Мортарионом взглядом.

— Это не было моим замыслом, сын.

— Но ты так могуч, — настаивал Мортарион. — Какая сила могла застопорить то, что ты привел в движение?

— Хаос вокруг нас, — ответил отец после долгого молчания. — То, что не убивает тебя, делает сильнее.

Эта старая добрая пословица была скорее не ответом, а отвлечением от него и, конечно же, осуждением. Мортарион больше никогда не задавал этого вопроса, поскольку ответ лишь заронил ещё одно семя сомнения в личном саду его души.

— Но, может быть, я заставлю Его рассказать мне, — подумал Жнец. Эта мысль отвлекла его на некоторое время. — Когда Гор свергнет нашего отца, Он ответит за своё высокомерие. Возможно, тогда я узнаю правду.

Во внезапном порыве, вызванном десятилетиями разочарований, рука Мортариона схватила край гибкой металлической планки затвора. Он не обратил внимания на Саван Смерти, когда преторианцы отреагировали на его движение. Примарх с усилием оторвал металлический лист от внутренней поверхности купола обсерватории.

Мерзкий, роящийся свет хлынул через проделанную им прореху и омыл металлическую палубу. Сияние падало на каждую плавающую в воздухе пылинку. Мортарион еще раз всмотрелся в него, ища хоть какой–то знак, но там была только бесформенная пелена тумана и вращающаяся воронка без лица и формы. Миазмы варпа были густыми и случайными, и это действие ничего ему не дало. Он вспомнил, как стоял у двери с бронестеклом в своём бастионе на Барбарусе, вглядываясь в непроницаемый ядовитый туман и удивляясь; бередя рану требования, оставшегося без ответа, и боясь обнаружить зияющую пустоту под его правдой.

— Куда мы держим курс? — другой вопрос всплыл на поверхность его мыслей, выдернув воина из задумчивости. Бесцельный свет Эмпирей шёл равномерно отовсюду, и, если бы не постоянный шум мощных двигателей военного корабля, Мортарион мог бы подумать, что они застыли на месте.

— Как можно провести военный флот через это?

Даже со способностями Тифона это казалось невыполнимой задачей.

— Мы должны быть там… — пробормотал Мортарион себе под нос, пережевывая эту священную доктрину Гвардии Смерти с первых дней войны. — Мы должны!

Он позволил гневу вырваться наружу и бросился прочь через залы «Терминус Эст», искать своего Первого капитана.

Святилище навигаторов на каждом корабле было самостоятельным владением. Обычно оно было возведено в форме сферы диаметром от двух до десяти палуб. Замкнутое королевство Навис Нобилите было встроено в каркас созданных человеком кораблей еще в то время, когда они были пришвартованы в звездных доках. Часто большие шары доставлялись представителями того благородного дома, который дал клятву вести судно. Сферы встраивались в корабли без помощи корабелов.

Правда, ходили рассказы о каких–то огромных кораблях, которые бороздили пустоту сотни лет, а их навигаторы ни разу не выходили за пределы своего святилища. Энергетические, коммуникационные и инженерные каналы удовлетворяли потребности находящихся внутри. Взамен они будут делать то, что велено. С открытым третьим глазом навигаторы прокладывали путь от звезды к звезде. Без их сверхъестественных психических способностей любое подобие галактического Империума было бы попросту невозможным.

Мортарион понимал отвратительную иронию происходящего. Они были лишь инструментами, напомнил он себе, как и хоры псайкеров — астропатических коммуникаторов. Инструменты, как и тот монстр, которого он держал прикованным в недрах своей командной баржи.

Он отбросил эту мысль, когда его взгляд упал на разорванные ошметки навигаторов «Терминус Эст». Они все еще лежали там, где Могильные Стражи Тифона их оставили — перед радужными вратами, которые соединяли корабль со святилищем. Тонкие губы Мортариона скривились. Такой спектакль можно было бы устроить на какой–нибудь планете, которую нужно было бы завоевать, в качестве предупреждения другим. Но здесь, на флагманском корабле Первого капитана, это действие и его последствия казались грубыми и ненужными.