Похищение Эми - страница 7
Проблема. Они не сказали этого напрямую, но понимаю, что речь обо мне. Что бы они ни планировали, я не должна была участвовать в этом.
Где-то рядом со мной сидит мужчина, человек с очень низким, грохочущим голосом, который держит мою жизнь в своих руках.
Если бы я могла просить или умолять, то сделала бы это. Я бы встала на колени и пообещала что угодно. Но все, что могу сейчас сделать, это сидеть на месте и молиться, чтобы они решили, что я не являюсь для них угрозой. Я никому не скажу о том, что произошло.
Им нужен только Иван... и, черт возьми, они могут его получить. Что бы они ни планировали для него, он, вероятно, этого заслуживает.
Мой рот на замке.
Я знаю, что бесполезно что-то пытаться сделать с этим.
Видите ли, я уже усвоила урок, имея дело с такими людьми. Они делают то, что делают, и им это удается, потому что они не боятся властей. Они сами – власть в Гарден-Сити. Соблюдающие свои собственные правила и творящие свое собственное правосудие.
Полиция, судьи и все остальные у них в кармане.
Я усвоила это на собственном горьком опыте, когда пыталась добиться запретительного судебного приказа на Ивана. Мало того, что мое ходатайство было отклонено, так судья еще и прочитал мне лекцию о трате его времени и посоветовал помириться с Иваном. Он угрожал предать властям меня.
Рядом со мной булькает Иван, и я напрягаю слух, пытаясь понять его слова. Человек, который говорил раньше, теперь молчит. Он слишком тих.
Если бы я только могла говорить. Если бы я только могла сказать что-нибудь...
Я могу его чувствовать. Могу чувствовать, как он на меня смотрит. Все волоски на моем теле встают дыбом, указывая на это.
Я боюсь его, но что-то в этом страхе меня возбуждает.
Я чувствую себя испорченной.
Автомобиль замедляет ход и полностью останавливается. Двигатель выключается.
Черт, вот и все.
Дверь открывается, и я чувствую, как холодный воздух окутывает мои ноги. Иван рычит, и я чувствую борьбу рядом с собой.
— Бл*ть, он действительно воняет, — ворчит кто-то. — Двигайся, мудак.
Воздух рядом со мной движется, а затем раздается глухой удар. Тело упало на тротуар?
— Серьезно? Ты хочешь, чтобы я тащил тебя?
Слышна серия ворчаний и грубый звук волочения.
Я настолько сосредоточена на том, что происходит снаружи, что полностью забываю об опасности внутри.
Внезапно теплая рука опускается на мое голое бедро, и я делаю резкий вдох, напрягаясь.
Сильные пальцы сжимают мое бедро, впиваясь в плоть, но хватка не болезненная... Нет, в ней есть что-то странно собственническое.
Пальцы расслабляются, а затем тянутся вверх.
— Ты будешь хорошей девочкой, да? — спрашивает низкий голос.
На мгновение я так напугана, что ничего не делаю. Затем, быстро осознав свою ошибку, быстро киваю головой.
«Я буду хорошей девочкой. Я буду очень хорошей», — пытаюсь сказать ему мысленно.
Я сделаю все, чтобы вернуться домой к Эбигейл.
Его рука достигает вершины моего бедра, а затем возникает давление. О боже... Он хочет, чтобы я раскрылась для него?
— Если ты сделаешь все, что тебе говорят, — рычит он и нажимает сильнее, заставляя меня раздвинуть для него ноги. — Может, я смогу вытащить тебя из этого.
Может?! Он может вытащить меня из этого?
Я снова начинаю часто дышать, и мое собственное горячее дыхание наполняет мешок.
Его пальцы движутся, и я чувствую, как они касаются моих трусиков. Я замираю.
— Было бы так досадно… — бормочет он, а затем отдергивает руку.
Напряжение исчезает, и мои легкие втягивают столь необходимый воздух. Прежде чем я успеваю обдумать то, что он только что сказал или сделал, меня хватают за руку и вытаскивают из машины.
Спотыкаясь, я пытаюсь сориентироваться.
Меня окутывает прохладный воздух, и я начинаю дрожать. Пальцы, сжавшиеся на моей руке, тянут меня вперед.
Мои каблуки утопают в гравии, и я благодарна за твердую хватку, которая меня направляет. Мелкие камни заставляют меня немного скользить.
Несколько раз я чуть было не упала на задницу.
Через несколько минут мы заходим в здание, защищенное от пронизывающего ветра.
Больше не сосредотачивая все свое внимание на попытке предотвратить вывих лодыжки, понимаю, что разговор, звучавший ранее, только что резко оборвался.