Поход Суворова в 1799 г. - страница 3

Рассуждая о предстоящих делах, Александр Васильевич, почти угадывая будущее, сказал: «Если Тугут будет хитрить, я буду писать к императору Францу и к вам, Андрей Кирилович; и вы, зная уже все мои намерения, по воле нашего Всемилостивейшего Государя, будете действовать тут настоятельно, для того, что нужно для общего блага, к цели нам Высочайше повеленной. Но если бы и тогда Австрийское правительство, по непоколебимому своему с древних времен правилу присвоения, стало действовать в свою пользу, более чем в пользу общую, для спокойствия Европы – и целого Света – то труды наши будут тщетны, даром прольется кровь людей Русских; и все пожертвования России будут напрасны: немцы за все это и спасибо нам не скажут».

Все это слышал я в разное время, и давно, от многих стариков высокого звания, людей Русских, не простого ума-разума, и из разговоров князя Петра Ивановича Багратиона с людьми значительными. Тут может быть одно не полно; в другом есть лишнее, — и это вина уже моей ослабевшей памяти. А мне и теперь кажется, что все это верно.

Александр Васильевич получил от Австрийского императора звание Римской Империи фельдмаршала, и вместе власть начальствовать в Италии армиею Австрийскою, соединенно с силою Русских. Ему дана была инструкция на действие против врага, но так двусмысленно и загадочно написанная, что с первого взгляда можно сказать: полная воля, и нет.

Оставляя Вену, Александр Васильевич дал повеление Русским войскам ускорить свой поход в Италию и переменил немецкий маршрут на свой русский, Суворовский. Войска, получив его повеление, с радостию шли, зная, что ускорить поход повелел он, а не немцы, и ждали его к ним приезду: со дня на день, с часу на час.

Александр Васильевич прибыл в Италию в самом начале апреля, осмотрел Русские и Австрийские войска. В строю первых было выше 20 тысяч, а последних 40. Русские с душевною радостию встретили отца своего, непобедимого полководца; да и в Австрийской армии была большая часть старых солдат, которые, под командою принца Кобургского противу турок, были спасены двукратно Александром Васильевичем от турецких ятаганов. Они тогда считали его ангелом своим хранителем и любили, как своего Лаудона. Любовь эта разлилась полным потоком между их рядами, и ратники обеих союзных армий оживились духом; всякий считал себя непобедимым, под властию непобедимого.

Вспомогательная австрийцам Русская армия, под временным начальством генерала от инфантерии Розенберга, отступила в Италию и, собравшись при городе Вероне, остановилась лагерем. С часу на час ожидали прибытия из Вены непобедимого русского полководца Суворова.

Это было, кажется, в исходе марта или в самом начале апреля.

Вдруг разнеслась весть: Суворов едет! И в русских войсках раздался гул веселый, радостный; все ожило, засуетилось; солдаты хватались за ружья, становились во фронт, расходились, собирались в кружки. У всех сердце играло радостию и жилки трепетали; всяк рассказывал о нем анекдоты во время былых турецких и польских войн.

Так длилось несколько часов.

Вдруг по шоссе пронеслись вершники в город, и вмиг стены его покрылись народом. Тьма людей лезла из городских ворот; все бежали навстречу непобедимого.

И вот явилась на дороге коляска, похожая на русскую кибитку; ее окружили и почти на руках понесли в город, оглашая воздух кликами: «Да здравствует русский император! Да здравствует Суворов!»

Суворов остановился у приготовленного для него дома, в котором наперед все зеркала были завешаны; выскочивши из повозки, он откланялся и шибко пошел по мраморной лестнице вверх.

Когда фельдмаршал скрылся, в мгновение приемная зала и комнаты наполнились русскими и австрийскими генералами, городскими чиновниками, духовенством и знатными вельможами.

Чрез несколько минут из смежной комнаты вышел Суворов в мундире, поклонился всем, подошел к католическому архиепископу и, наклонившись, принял благословение. Выслушавши речь его и речь представителя города, он твердым голосом сказал: «Милосердый мой Государь, Павел Петрович, Император большой Русской земли, и Австрийский Император Франц I прислали меня с своими войсками выгнать из Италии безбожных, сумасбродных, ветреных французов; восстановить у вас и во Франции тишину; поддержать колеблющиеся троны государей и веру христианскую; защитить нравы и искоренить нечестивых. Прошу вас, Ваше Высокопреосвященство! Молитесь Господу Богу за Царей-Государей, за нас и за все Христолюбивое воинство. А вы (сказал он, обращаясь к чиновникам города и знатным людям) будьте верны и Богу и государевым законам; душою помогайте нам!» Сказавши это, Суворов немного помедлил и, уклонив голову в виде поклона, вышел в свою комнату.