Полководец улицы. Повесть о Ене Ландлере - страница 21

Положив подушку на табурет, молодая женщина посадила на нее дочку и придвинула к столу. Они завтракали на кухне.

— Тссс! — приложила палец к губам Илона. — Тише, тише.

Белокурая Эржи, или Бёже, как называли ее родители, подняв брови, кивнула. Она старалась изо всех сил не шуметь, но вдруг ложка у нее в руке громко звякнула, стукнувшись о блюдце. Бёже испуганно подняла ложку и шепотом стала ей объяснять, что шуметь нельзя, потому что папа работал всю ночь и теперь спит. Решив, что ложка поняла, как ей надо вести себя, девочка спокойно опустила ее на стол, но та задела тарелку, а когда ее сердито отдернули, звякнула в третий раз.

Однако Ландлер не проснулся. Во сне он слышал трамвайные звонки, звенящие на всех линиях, как тогда, когда трамвайные служащие, входившие в Союз железнодорожников Венгерского королевства, потеряли наконец терпение: «Выходите! Трамвай дальше не пойдет. Мы прекращаем работу!»

Правительство не соглашалось на уступки, пришлось отвоевывать у него девятичасовой рабочий день, право на один выходной в неделю, повышение заработной платы.

В Варошлигете, в ресторане «Зеленый охотник», расположился штаб стачки, по соседству со штабом бастовавших пекарей, социал-демократов. Граф Тивадар Баттяни, председатель Союза железнодорожников, там не появлялся. Ландлера, своего адвоката, трамвайщики выбрали в стачечный комитет…

Окна квартиры Ландлера выходили в узкий мощенный плитами двор. В доме напротив служанка, мывшая окно, вдруг запела.

— Неужели он ничего не слышит? — проговорила Илона и закрыла поплотней дверь в комнату.

Летнее солнце потоком изливало свои лучи на желтый камень, двор раскалился, и Илона с тревогой думала, как душно стало в комнате. Она сердилась на служанку, которая все громче распевала, фальшивя, арию из какой-то оперетки.

Но в сновидение Ландлера врывались другие песни. Гимн рабочих, написанный на мотив «Марсельезы», мелодия песни о Кошуте, гимна буржуазных оппозиционеров. Бастующие пекари вывесили красное знамя, а Союз железнодорожников — свое, цвета национального флага. Ланд-лер страшно возмутился. Разве здесь, в штабе стачки, место для соперничества? Разве время для борьбы с пекарями-социалистами, борьбы от имени прежней буржуазной оппозиции, которая вошла наконец в правительство и теперь не выполняет ни одного из своих обещаний?

Если снова позовет нас,

Снова все к нему пойдем.

Славься, Венгрия!

Славься, Родина!

«Уважаемый стачечный комитет, зачем нам петь: «Если снова позовет нас»? Песня о Кошуте не подходит для того, чтобы идти с ней в бой. Есть что-то невразумительное, неясное нам теперь в ее тексте. Во время освободительной борьбы 1848 года не могли ее понимать так: тут порохом пахнет, нам не следует сразу выступать, надо ждать нового призыва. Но неудивительно, что эта неправильно понятая песня стала гимном пришедшей I: власти буржуазной оппозиции. Оттяжка у нас — основной политический прием. Задержка, проволочка, пресловутое «если»… Всеми средствами приучают к этому людей. Стачечный комитет понимает, что нам нечего ждать от вечно откладывающего, оттягивающего свои решения начальства и нечего ждать от партий, обещающих, «если снова…». Давайте прекратим соперничество с пекарями, которые, как и мы, ведут борьбу со своими хозяевами, — они молодцы, смелей нас. Теперь уже есть организация железнодорожников социал-демократов, Венгерский союз железнодорожных рабочих; обратимся же к нему с призывом! И давайте обратимся с призывом к другим профсоюзным организациям, попросим у них поддержки. Только от рабочих мы можем ждать помощи!..»

…В дверях кухни стоял мужчина с густыми, закрученными на кончиках усами. Взглянув на него, удивленная и обрадованная Илона вскочила из-за стола и невольно воскликнула:

— Ах, товарищ Бокани!..

…Бокани, с которым Ландлер познакомился пять лет назад перед новым годом в маленьком кафе, с широкой улыбкой переступил порог штаба. Он пришел не только к пекарям-социалистам, но и к тем, кто был вместе с Ландлером. «Профсоюзы и организация железнодорожников социал-демократов в ответ на призыв о поддержке отвечают согласием, — объявил он. — Они приветствуют бастующих трамвайных служащих и, чтобы помочь им выстоять, предоставляют в их распоряжение свои стачечные фонды».