Последние походы Святослава - страница 14

А пока новый правитель Ирана сразу же заключил мир с Ираклием на всех условиях победителя. Восстанавливалась граница, которая существовала между двумя государствами в 602 году, а также были отпущены все пленные, которые были захвачены персами на территории Империи во время их завоевательных походов. Побеждённые выплачивали большую контрибуцию, но главным было то, что персы возвращали все христианские святыни, которые они вывезли из Иерусалима после захвата города. В том числе и Животворящий Крест. После этого Ираклий увёл свою армию в Армению, а затем отправился в город Амиду (современный Диярбакыр), где заложил храм в честь своей великой победы.

Возвращение в Константинополь было триумфальным: «Жители города, узнав о прибытии его, с неудержимою любовью вышли все в Иерию навстречу ему с патриархом и с Константином, сыном его, нося масличные ветви и светильники, и с радостными слезами благословляли его» (Феофан Исповедник). Народ в полной мере оценил то, что сделал Ираклий для Империи, а слава победоносного императора гремела в эти дни по всему миру. Недаром после военного разгрома Сасанидов Ираклий принял древний титул базилевса (василевс василион или же царь царей, как называли Хозроя II). В Византийской суде, энциклопедическом словаре, который был составлен в X веке, так сказано про этот титул: «Басилевс тот, кто получил власть в наследовании от предков с определёнными ограничениями, а тиран тот, кто узурпировал власть силой. Но они используют оба термина без разбора». Принимая этот титул, Ираклий как бы подчеркивал легитимность своей власти и одновременно напоминал о своей эпохальной победе над огнепоклонниками Сасанидами. Успех был оглушительный, и достигнут он был исключительно благодаря самому Ираклию. Без него победа Византии над Персией никогда бы не состоялась. Недаром Ф. И. Успенский отметил, что «среди преемников Юстиниана Ираклий стоит выше всех».

Вершиной триумфа императора стал его визит в Иерусалим в начале 629 года, когда базилевс босым и без знаков царского достоинства вошёл в город через Золотые ворота и, неся Крест на плечах, пришел в храм Воскресения. Там он, подобно своему легендарному предшественнику Константину Великому, 21 марта повторил Воздвижение. Великая война за Веру базилевса Ираклия закончилась.

«Слава Ираклия была бы наряду со славой Александра, — справедливо замечает Финлей, — умри он в Иерусалиме после удачного окончания персидской войны» (Г. Ласкин). Действительно, хотя базилевс в этот момент и находился на вершине успехов, но над Империей уже сгущались тучи. Из аравийских пустынь на христианский мир надвигалась смертельная угроза. Люди ждали новых напастей и потрясений, тревога витала в воздухе, а знамения обещали величайшие бедствия и несчастья. «В том же году случилось в Палестине землетрясение и явилась на полдень на небе звезда в виде бревна в знамение распространяющегося могущества Аравитян и в продолжение тридцати дней стояла простираясь от полдня к северу в виде меча» (Феофан Исповедник). Через несколько лет после Воздвижения Креста Ираклием началось арабское нашествие..

На причину, по которой вторжение арабов имело столь ошеломляющий успех, указал Ф. И. Успенский в «Истории Византийской империи»: «Персидской монархии нанесен был непоправимый удар; образовались в мировой политике или совсем свободные, или слабо замещенные позиции, которые Византийское государство не успело за собой укрепить». Арабы пришли тогда, когда у них был единственный шанс добиться тех потрясающих результатов, которых они достигли. И действительно, когда изучаешь эту эпоху, невольно закрадывается мысль, что приди арабы лет на пятнадцать раньше или позже — и мир бы сейчас был совершенно другим! В первом случае их запросто могли отбросить обратно в пустыню Сасаниды, чьё могущество в этот момент находилось на пике, а во втором — ромеи, чья измученная смутами и войнами страна получила бы передышку и восстановила подорванные силы. Так нет же, выбрали момент!

Но был и ещё один нюанс, который привёл к столь трагическим для Империи последствиям, — дело в том, что базилевс Ираклий недооценил арабскую опасность, поскольку для него, победителя Сасанидов, движение арабских племён представлялось несущественной мелочью.