Последние походы Святослава - страница 33

Но царь Болгарии предупреждению не внял, «не подчинился и под разными предлогами уклонялся от исполнения этого» (Иоанн Скилица). Очевидно, что Пётр был прекрасно осведомлён о том, что армия Никифора уже начала выдвижение в Малую Азию. Несомненно, определённые надежды ему внушало и то, что в этот момент резко осложнились отношения между Империей и Русью. Была большая вероятность того, что в Крыму и Северном Причерноморье между ними могут начаться боевые действия. Но царь опять просчитался.

Дело в том, что и Никифор понимал всю сложность ситуации, в которой оказался. В канун грандиозного наступления на Востоке и высадки на Сицилии вооружённый конфликт с набирающей всё большую мощь Русью ему был совершенно не нужен. Его надо было предотвратить любой ценой, и, поразмышляв, базилевс нашёл, как ему тогда казалось, идеальное решение, поскольку оно обещало минимум затрат и очень большие выгоды. Но об этом поговорим чуть позже, а пока рассмотрим ту ситуацию, которая к этому моменту сложилась внутри Империи.

Постоянные войны, которые вёл Никифор на Востоке, вызывали недовольство у населения. На Пасху в Константинополе происходили сильные волнения, причём разгневанные горожане крепко побили тогда эпарха столицы Сисинния. А 31 марта 967 года разразилась катастрофа, которая привела к довольно печальным последствиям для базилевса.

Началось вроде бы с пустяка. Фока решил поразвлекать народ зрелищами на арене, а заодно и показать им потешный бой двух вооружённых отрядов солдат — пусть столица увидит, на что способны воины Империи! Но случилось то, чего никто предвидеть не мог: едва бойцы вышли на арену и выхватили мечи, как кто-то пустил слух, что сейчас они будут не развлекать народ, а но приказу императора резать беззащитных жителей столицы. Толпа вскочила с мест и бросилась к выходу, давя и сбивая с ног тех горожан, кто оказался у неё на пути. «Вследствие давки и беспорядочного бегства немало их погибло, многие были жалким образом растоптаны и задушены» (Л. Диакон). Понять, отчего народ так легко поддался панике, можно — дело в том, что, когда император Юстиниан подавлял в Константинополе восстание «Ника», самая страшная бойня произошла именно на ипподроме, где наёмники базилевса вырезали около 30 000 человек В столице всегда об этом помнили, а потому блеск обнажённых на арене мечей поверг толпу в панику, которая сразу же обвинила в случившемся базилевса. Недаром Диакон отметил в своём труде, что именно с этого момента началась вражда населения Константинополя с императором и что в дальнейшем ситуация продолжала усугубляться.

Но если бы дело было только в одном Никифоре! Будучи исключительно честным и неприхотливым человеком, Фока начал налагать свою тяжёлую руку на церковные богатства, резонно полагая, что служителям Бога они пи к чему и что аскетизм есть верный путь к святости. Этим он возбудил против себя ненависть церковников, которым ну очень не хотелось расставаться со своим добром. Дальше — больше. Базилевс начал бороться с коррупцией и взяточничеством, чем озлобил армию чиновников и аристократов, многие из которых попали под удар его крепкой десницы. Однако, карая мздоимцев и казнокрадов, Никифор сквозь пальцы смотрел на проделки своих родственников, которые беззастенчиво наживались на народных бедах. Дело в том, что на постоянные войны на Востоке требовались большие деньги, запускать руку в государственную казну император не хотел, а потому и тряс церковников, увеличивал налоги. В итоге решил поднять и цены на хлеб. «Ведь и василевс, утверждая, что ему необходимы большие средства на военные нужды, безжалостно разорял своих подданных и выдумывал новые неслыханные налоги» (Л. Диакон). О том же свидетельствует и Ибн-Хаукаль, отмечая факт того, что именно налоговая политика Фоки была причиной того, «почему христиане его ненавидели, проклинали его царствование, гневались на его продолжительность и боялись повторения им походов на земли мусульманские».

Всё это и так вызвало резкий рост недовольства, а тут ещё в 968 году грянула засуха, в стране наступил голод. Вот тут-то и явил себя во всей красе Лев Фока, брат базилевса, победитель венгров и Сейф-ад-Даула, который, но меткому замечанию Льва Диакона,