Последняя орбита - страница 31
Однако Бурмаков ответил:
— Кто знает...
А Павлу вдруг захотелось посмотреть на выражение его лица. Однако на экране виднелась только холмистая однообразная равнина, которая проплывала под самолетом, — себя капитан показывать не пожелал.
И Бурмаков, и Витя, как сговорившись, молчали. Так продолжалось около часа. Он показался Павлу необычайно долгим и нудным.
И вдруг бдительные автоматические сторожа опять заволновались, закрутили усами-антеннами, на этот раз словно прислушиваясь к чему-то. Через минуту они откатились на шаг, выставив антенны в сторону дымного жерла. Будто оборонялись от опасности. Сравнение показалось Павлу метким — очень яростными выглядели на экране выбросы газа. Их поведение обеспокоило и Витю. Он спрыгнул с трапа и наклонился над сторожем, который остался у ракетоплана.
— Ого! — воскликнул юноша. — Толчки силой до одного балла.
В этот момент на пульте Павла ожили индикаторы связи с автоматическими станциями Марса. Корабельная ЭВМ сообщала, что в районе посадки «Скакунка» в глубине возникли и нарастают колебания коры. В зоне контроля других станций это явление не наблюдается. Павел сообщил о сигнале Вите и капитану.
— Локальный характер?.. — задумчиво проговорил Бурмаков. — И на том спасибо.
— Что? — не понял Витя.
— Что твой первый контакт с Марсом не выглядит масштабным. — Степан Васильевич, наверное, при этом улыбнулся, так как голос звучал мягко, сочувственно. — Сможешь — продержись. Я быстро.
Бурмаков появился через полчаса. Вулкан уже извергался по- настоящему грозно, выдыхая перемешанный с пеплом черный дым. Автоматические сторожа, как пугливые щенки, отступили к самому ракетоплану. В их программе было предусмотрено лишь сообщать об опасности, а не бороться с ней. Правда, Витя мог послать их ближе к жерлу, приказ они выполнили бы. Но ему было жаль эти смешные аппараты. Да и обстоятельства не требовали крайних мер. И Витя с улыбкой наблюдал, как механические помощники сдают позиции одну за другой. Сам Витя совсем не испугался. Ни газовое извержение, ни еле уловимые толчки под ногами пока опасными не выглядели.
Вулкан, однако, будто только и ждал появления Бурмакова. Не успели еще они с Витей погрузить самолет в ракетоплан, как из мгновенно покрасневшего жерла вырвался огненный столб, неся с собой горячую лаву, бросая высоко в небо раскаленные камни. Но еще до этого Павел крикнул: «Будет взрыв!» — электронный мозг «Набата» предсказал ситуацию. Бурмаков только показал рукой на еще не сложенную аппаратуру — мол, не оставлять же ее здесь, пригодится. На корабле имелись запасные самолеты но капитан был человеком расчетливым. Не обращая внимания на опасность — камни падали уже около «Скакунка», — он сначала погрузил в ракетоплан серебряных механических сторожей, потом разобрал самолет и тогда уже присоединился к Вите, который все это время стоял наготове возле входного люка.
Людям, скрытым за стальным корпусом ракетоплана, ничего не угрожало теперь, и Степан Васильевич сказал:
— Побудем до конца, осталось мало.
Он не ошибся. Каменный дождь через минуту затих. Над вытянутым жерлом возник черный купол, он рос, раздувался, превращался в большой шар, в середине которого бушевало пламя.
Ракетоплан пошатнулся, накренился, но удержался в вертикальном положении. Нацеленный острым шпилем в зенит, он, как символ человеческой силы, гордо стоял среди разгула враждебной стихии.
Бурмаков положил руку на штурвал, и по его напряженной фигуре Павел догадался, что возникла ситуация, когда все будут решать мгновения. И еще понял, что капитан запустит двигатель только в самый последний момент.
Шар над жерлом вулкана вдруг раскололся, рассыпав вокруг огненные искры, и по склонам стремительно понеслась, глотая камни, пузыристая дымная лава.
Павлу стало не по себе, захотелось закрыть глаза. Он не удержался, напомнил:
— Ну что вы...
— Ничего... Жуть! — в голосе Бурмакова были возбуждение, удовлетворенность, уверенность.
Наконец и под «Скакунком» блеснул яркий поток. Павел вздохнул с облегчением — успели.
И через три часа, когда космонавты собрались уже в кают-компании, марсианский вулкан все еще извергал на поверхность накопившуюся за долгие годы спокойствия бешеную магму. Она растекалась черными потоками, покрывая все вокруг мертвым панцирем.