Последняя сказка - страница 17
Со всего мира знахарей и лекарей туда созвали,
Полцарства за исцеление любому в награду обещали!
А за поимку купца-пройдохи золота мешок!
И Расим, трясясь от страха под мантией-невидимкой,
Жалел о том, что джинн не дал ему искусство знахаря!
А между тем, один лекарь народный,
Не самый опытный и отнюдь не благородный,
В идеях очень смелый и скорый на словах,
Предложил султанше снять серьгу вторую!
Но вскоре выпорот тот лекарь был нещадно
Другое ее ухо вмиг ослиным тоже стало!
При этих словах среди слушателей пробежала волна тихого хихиканья. Двадцатый тоже засмеялся, он не знал, как выглядит султанша и поэтому представлял своего начальника Сорок Седьмого с большими гоблинскими ушами. В этот момент ему передали огромную чару горячего красного вина с пряностями. Двадцатый зажмурился, долго глубоко вдыхая аромат напитка – это было самое первое, и, быть может, потому последнее, вино в его жизни. Он за один залп осушил полчары, и вмиг ему собранье шуткой показалось – все такие нарядные и серьезные.
– Остановите процесс! – вдруг громко зашептал он сидящим с ним рядом крестьянам, – откуда этот господин знает про все, что было?! Он из полиции?
– Тебе секрет я юноша открою! – серьезно ответил ему высокий белобрысый парень, – не только то, что было, но и что будет, знает он!
Двадцатый снова от души расхохотался – как может старик знать будущее, если его не знают даже сами земляне со всеми своими продвинутыми технологиями! А певец между тем продолжал свою вещую песнь:
Но торговец шустрый по дороге
Был тут же пойман султаньей стражей!
С визжащим гоблином в мешке,
Она вернулась во дворец,
И где ему почти пришел конец!
Расим был до смерти напуган,
Что еще до пыток про колодец султану рассказал,
И про джинна, и про желания свои!
Но только не сказал про муки платы,
И про отца в плену у злого джинна!
Султан, минуты не теряя,
Велел карету запрягать,
И мешки злата потяжелее с собой взять!
Вскоре, на границе пустыни с лугом,
Он нашел колодец, что ему гоблин описал,
Желая произвести большое впечатленье,
Он приказал вытряхнуть один мешок в колодец,
Мгновенно с глубины поднялся дух, как море, синий,
Весь в шишках и синяках, по милости султаньей.
– Спасибо тебе, о, щедрый повелитель!
С спросонья джинн ворчливо пробурчал,
– Твое желание глупое я с легкостью исполню!
– О, чудесно! Лишь этого я ждал!
Подпрыгнул султан от нетерпенья,
– Мне дочку старшую надобно под венец отправить!
И женихов навалом – две страны!
Кто взглянет – глаз не отведет!
Да только вот она глядеть ни на кого не хочет!
Уж войны дикие повсюду разгораются!
Братья, дядья, кузены, принцы, короли
Друг на друга с ножами кидаются!
– Что ж, – вздохнул устало джинн,
История твоя стара – ее ни раз уж слышал я!
Ты во дворец возьми волшебный сей цветок,
И джинн протянул розу алую ему,
– Его отдай ты будущему зятю,
Пусть он подарит его дочери твоей,
И вмиг она ему любовь свою отдаст!
Но, но, но, не так быстро, повелитель мой,
За свой цветок хочу я плату по заслугам!
Не надо мне ни серебра, ни злата!
Хочу с тобой навек я породниться –
Отдай мне в жены дочку младшую свою!
– Что? – вскричал султан, от ярости краснея,
– Мою Зюйдан? Тебе? Да как ты вообще смеешь?
– Тогда я розу не отдам тебе! – не унимался дух колодца,
– А, может быть, жену мою возьмешь? – торг вел султан,
– С ослиными чудесными ушами? А?
– Нет-нет, вы друг друга стоите! – буркнул джинн,
– Она с ослиными ушами! А ты с мозгами, как у осла!
Не надо мне твоей султанши лопоухой,
Мне дочку младшую отдай!
– Что ж, будь по-твоему! – устал спорить султан,
– Как только свою старшую отдам я замуж! То младшую тебе пришлю!
А сам же про себя подумал, – тогда колодец сразу я засыплю!
На этом сделка совершилась, в подземелье скрылся джинн,
Султан довольный во дворец вернулся!
В тот же вечер он розу принцу Фроку со словами протянул,
– Дари скорей ее своей Аир любимой!
А завтра свадьбу мы, наконец, сыграем!
Влюбленный Фрок мгновенно принцессе розу преподнес,
Та улыбнулась, понюхала ее и уколола палец о шип острый,
После чего упала замертво на пол!
Громко шурша черными перепончатыми крыльями, низко над головами собравшихся пролетела пара больших летучих мышей – от испуга кто-то пригнулся, кто-то поежился. Один лишь старик-гусляр не шелохнулся, продолжая ловко перебирать звонкие струны.