Последняя сказка - страница 18
– Да он же...слеп! – подумал вслух Двадцатый, пристально вглядываясь в светло-голубые старческие глаза. Они ему показались не менее знакомыми и родными, как и у той старушки, что встретила его и Тилля.
– Он видит гораздо дальше и лучше, чем каждый из нас! – тихо прошептал ему высокий белобрысый парень, – просто слушай, друг!
Но это был всего лишь вечный сон,
И по сей день принцесса спит в высокой башне!
Султан в отчаянии чуть сам рассудка не лишился
И в гневе он издал приказ
Тот, кто ее разбудит, пусть станет ее мужем!
Будь то человек иль карлик, или орк!
А наш купец зеленый чудом сей дворец покинул,
Гонимый страстью торговать, и по дороге
Мантию-невидимку быстро продал орку,
А ковер-самолет отдал гному почти задаром!
Да только мантия мала орку оказалась,
И места нежные не прятала от взглядов!
А ковер гнома так нес сюда неаккуратно,
Что тот чуть не потерял рассудок!
Опять среди слушателей пролетел легкий хохот, полупьяный Двадцатый забавлялся сильнее всех. Парень почти на треть осушил свою чару вина – все вокруг танцевало и пело. Он не пробыл на неизвестной планете еще и дня, как уже встретил орка, купца и гнома – почти всех главных героев песни.
– Спой нам теперь про Землю, Старче! – выкрикнул кто-то из слушателей.
– Да-да! Про Землю!– подхватила толпа.
Двадцатый сделал большой глоток вина и замер, желая услышать, что знает слепой старик про его родную планету.
– Я не был на Земле уж лет пятьсот, – грустно начал певец, – и еще столько же, там бы не появлялся!
Мои глаза так много видели там горя,
Что я ослеп от собственных соленых слез!
Вместо лугов зеленых там безжизненная пыль,
Песок там мертвый вместо гор высоких,
Там птицы не поют, померкло все живое!
Война жестокая там лютовала, и ядерную силу познала вся планета!
Не различая правых или виноватых –
Все стер с лица Земли жестокий атом...
– Да все там супер, ди-джей! – громко закричал пьяный Двадцатый, с трудом удерживаясь на подкашивающихся ногах, пустая чаша загремела под стол, – все тип-топ!
Гусли мгновенно смолкли, и из толпы тут же стали доноситься недовольные крики.
Глава пятая, вечеринка продолжается. Звонок другу
– Ты пьян, юноша! – закричал гном.
– Остынь, приятель! – подхватил высокий белобрысый парень.
– Откуда ты взялся? – спросила синеглазая темноволосая девушка, предусмотрительно откинув косу назад.
– Я с Земли! – гордо заявил Двадцатый, семь долгих лет его никто не слушал, теперь же, довольный вниманием, он схватил со стола тонкую серебряную вилку и принялся неуклюже тыкать ей в звездное небо, – в-о-о-т оттуда я!
Дальше было хуже – на вопрос о своем имени Двадцатый вспомнил только три цифры из девяти, да и те не в том порядке. Он безуспешно попытался убедить присутствующих в своем высоком административном положении, теряя терпение и равновесие, кое-как вскочил на стол и затопал прямо по тарелкам.
– Я старший ассистент младшего ассистента менеджера чистоты! – выпалил он на одном дыхании, – во как! Это у вас тут – куда не плюнь, везде принцессы, куда не глянь – одни цари!
Разношерстная толпа озадаченно загудела, дюжина рук убирала из под его ног посуду, еще столько же пытались его поймать. О, об этом вечере теперь будет гулять добрая сотня сплетен по сотне деревень не меньше сотни дней! Хотя, они ошибались – этот вечер Неливерия будет помнить вечно!
Старик-певец грустно покачал головой, взгляд его незрячих светло-голубых глаз, казалось, видел Двадцатого насквозь.
– Он пьян! – недоумевала толпа, – несите его в баню! Он пьян!
– Кто я?! – заревел Двадцатый, – сами вы пьянь!
С этими словами он принялся снимать с себя нарядный кафтан, а затем стянул и шаровары, оставшись лишь в своем темном облегающем костюме с Земли.
– Успокойся, парень! – раздавались в это время мужские голоса.
– Срамота! – визжали женские.
Но, приняв стандартный земной вид, Двадцатый не остановился, а быстро засучил до локтя правый рукав своей рабочей формы. Все увидели странный темный ремешок с маленьким квадратным экраном. Секунда и он ярко вспыхнул, проецируя над костром трехмерную модель далекой израненной планеты со всеми ее цветными спутниками.