Повесть о победах московского государства - страница 11

Так же как в “Писании…”, “врачеве… мнози… не возмогоша ему никоея помощи сотворити” (л. 32 об.). После краткого описания болезни рассказывается о дне смерти Скопина, приводятся плачи его матери и жены; как и в “Писании…”, в дом князя приходят безутешные царь и патриарх.

Как и в “Писании…”, равнодушным во время похорон не остается никто: “И не бысть такова человека, иже бы в то время не плакал и не рыдал о смерти его и о преставлении” (л. 36). После описания погребения в “Повести…”, как и в “Писании…”, снова идут плачи, и заканчивается сказание о Скопине авторским заключением, главной темой которого является тема осиротения страны; подобное заключение имеется и в “Писании…”.

Сохранена в “Повести…” не только общая структура “Писания…”. Почти не изменен по сравнению с “Писанием…” и состав действующих лиц. Все это говорит о том, что автору “Повести…” было известно “Писание…”, послужившее ему одним из источников. В то же время существенные отличия в содержании, лексике и фразеологии приводят к выводу о том, что рассказ о Скопине в “Повести…” по сравнению с “Писанием…” сильно переделан.

Различие рассказа о смерти и погребении Скопина в “Повести…” и в “Писании…” вытекает из их неодинакового функционального назначения. “Писание…” было отдельным самостоятельным произведением, рассказывающим только о смерти Скопина-Шуйского. В “Повести…” указанная тема, хотя она и имеет большое значение, подчинена задачам общего повествования. Этим объясняется отсутствие в ней родословия в духе Степенной книги и видения, которым заканчивается “Писание… ”, т. е. тех моментов, которые не имеют прямого отношения к содержанию рассказа о смерти и погребении.

Суть видения, воплощающего религиозное осмысление события, состояла в предсказании падения Василия Шуйского, которое должно былс последовать и последовало в результате смерти Скопина. В “Повести…” видение было ненужным, ибо мысль о смерти князя как о причине последующих бедствий страны как раз и раскрывается в дальнейшем повествовании.

Еще одно отличие “Повести…” и “Писания…” заключается в частичном изменении и в разном использовании изобразительных средств. В “Писании…” история отравления Скопина изложена частью повествовательно, а частью в виде сохранившей былинные черты народной песни. В “Повести…” следов фольклорного заимствования очень мало. Ее автор отказался от народных художественных приемов, поскольку для его замысла больше подходили привычные книжные средства.

Используя традиционную форму риторического отступления, автор “Повести…” нашел возможность показать причину ненависти к Скопину-Шуйскому со стороны бояр и добавить новые оттенки к идеализированному портрету князя. Скопин погиб как раз из-за своих высоких добродетелей, “…ни от кого себе пакости и злаго умышления чаяше”, ибо не за что было его ненавидеть - он был “милосердый и незлобивый”, никого не обидел, “…не высокоумием возношаяся, ни гордостию гордяся, но паче себе уничижаше…” (л. 32). Однако дьяволу удалось вложить в бояр “злоненавистную зависть” именно потому, что они не могли “…многие его чести видети и славы о нем слышати…”, “…видя его премудра, и многосмысленна, и разумна, и доброразумна, и силна, храбра и мужественна, и премногою красотою от бога всячески украшенна…” (л. 31 об.).

Скопин - один из главных героев “Повести…”; злоключения смоль-нян и всей страны последовали за его смертью. Автору необходимо было показать всю тяжесть и невосполнимость утраты, и он воспользовался формой плача-причети по умершему. [23] Эта форма, известная еще с XI в., хорошо разработанная в княжеских житиях и широко распространенная в древнерусской литературе, позволяла добиться наибольшей эмоциональной выразительности.

В обращении к плачам-причетям как художественному приему автор “Повести…” несомненно следует за “Писанием…”, но не слепо, а проявляя очевидную самостоятельность.

Некоторые моменты истории смерти и погребения Скопина, переданные в “Писании…” в авторском изложении, в “Повести…” приведены в виде плача, и, наоборот, то, что в “Писании…” содержится в плачах, в “Повести…” дается повествовательно. Например, скорбь “ратных людей” Скопина, выраженная в “Писании…” в плаче, в “Повести…” описана без использования этой художественной формы.