Православие и «Нагуализм» - страница 11
«Идея смерти является колоссально важной… знание о постоянно угрожающем нам неизбежном конце и является тем, что даёт нам трезвость. Самой дорогостоящей ошибкой обычных людей является потаканию ощущению, что мы бессмертны, как будто если мы не будем размышлять о собственной смерти, то сможем избежать её» (К. Кастанеда, из кн. 8, гл. 4, с. 110).
«К тому моменту, когда человек осознает устрашающую природу знания, он осознаёт и то, что смерть на этом пути — верный попутчик, незаменимый партнёр, который всегда рядом. Смерть является главным фактором, превращающим знание в энергию, в реальную силу. Прикосновением смерти завершается всё, и всё, чего она коснулась, становится Силой» (К. Кастанеда, из кн. 11, с. 61).
«Память о смерти всегда спасительно действует и тем паче, когда стоим пред лицем умершаго брата, как в настоящем случае. Се опять видим пред собою странное таинство! За минуту пред сим бывший с нами, не с нами уже теперь духом; говоривший с нами своими устами, умолк совершенным молчаньем, когда звук гласа его ещё отзывается в ушах наших. Какое изумительное это зрелище! Видим его и не видим: телом он здесь видится, духом же отступил от нас. Лежит недвижим и бездействен, нет дыхания, нет зрения и слова, все чувства видны, — и ни в одном — никакого нет живаго действия; он как камень, или другая какая бездушная вещь. — Взглянем в место покоища прежде почивших: что увидим там, братие? Зрите и поучайтесь. Не прах ли это и пепел? Не истлевшия ли тела? Не изсохшие ли черепы? Не обнаженныя ли кости? — И всё это неприятное безобразие, жалкая и отвратительная куча. — Можно ли тут различить брата от брата, благообразнаго от безобразнаго, юнаго от престарелаго? Никак: всё истлело, всё потеряло свой вид. Изволь теперь разсмотреть, кто хочет, где тут похотная сласть, где наслаждение явствами, где упокоение сном и всё другое, что делается в угодие плоти? — Где пожатие рук, объятия, лобызания? — Всё прешло отсюда и взято с собою тем, кто, как богач приточный, предпослал то в ад на поджигание себе огня неугасимаго» (из наставлений св. Феодора Студита, Добротолюбие, т. 4).
«Смерть не является врагом, хотя и кажется им. Смерть не разрушает нас, хотя мы и думаем, что это так…
Маги говорят, что смерть является единственным стоящим противником, который у нас есть. Смерть — это вызов для нас. Мы все рождены, чтобы принять этот вызов, — и обычные люди, и маги. Маги знают об этом, обычные люди — нет…
Жизнь — это процесс, посредством которого смерть бросает нам вызов. Смерть является действующей силой жизни — это арена действия… и всякий раз на этой арене только двое противников — сам человек и его смерть…
Мы действуем только тогда, когда чувствуем давление смерти. Смерть задаёт темп для наших поступков и чувств и неумолимо подталкивает нас до тех пор, пока не разрушит нас и не выиграет этот поединок, или же пока мы не совершим невозможное и не победим смерть» (К. Кастанеда, из кн. 8, гл. 4, с. 113).
И ещё позволю себе вмешаться в цитаты и дополнить их своим собственным (синтетическим) знанием…
Для духовной личности (адепта), в отличие от «обычного» человека, смерть предстаёт в ином виде. Для посвящённого (в путь) вся его жизнь является подготовкой к смерти, и поэтому он переходит в «тот» мир по-другому, и, как правило, заранее знает о своей смерти. Смерть для него — это «сбрасывание» старой одежды — своего тела, и «полёт» в духовное Небо.
Изначально же, эзотерически, существует три вида смерти, точнее, три ориентира, три предрасположенности…
Первый вид — смерть «гордого человека», смерть льва. Лев, когда предчувствует свою смерть, просто уходит в пустыню (саванну) и в одиночестве умирает… Он не нуждается в чём-либо, в ком-либо. Так может поступить и человек…
Второй вид — смерть «странника», «нищего» или «юродивого». Его вообще не беспокоят проблемы смерти, он всю свою жизнь жил беззаботно (а этого состояния надо ещё достичь!), и поэтому ему всё равно — умрёт ли он на лесной дороге, или у городской свалки…
И третий вид… Духовный путник достигает детского мировосприятия («будьте как дети»!). Он «прыгает» в смерть легко, радостно, безмятежно, с любовью, зная, что ничего плохого с ним не случится; как прыгает настоящий ребёнок в объятия своей мамы или на колени отца… Высокий уровень духовной реализации. Но есть ещё одна, четвёртая мистическая возможность…