Праздник последнего помола - страница 18

— Куда ты, Оленка?

— За тобой.

— Почему же за мной? Ведь мы идем на войну.

— Что ж, идите. Идите и возвращайтесь.

— Тебя туда не пустят…

— Я и сама знаю… — И обеими руками протягивает мне бутылку молока. — Возьми на дорогу… Ведь у вас нету.

Я растерялся — то ли стыдно стало, что мне дают молоко, то ли присутствие девушки смутило — и не взял. Только когда мы с отцом сели в лодку, закричал на всю речку:

— Ты лучше всех, Оленка!..

Нет, не закричал — постеснялся не то отца, не то дядька Макара.

…Нашу мать застрелили фашисты. В дни оккупации она, как и многие женщины, ходила на Киевский тракт, выносила еду плененным под Оржицей, которых, как скотину, гнали на Кременчуг и Городище в невольничьи лагеря. Женщин вела надежда: может, среди красноармейцев увидят знакомых и вызволят их.

Мать стояла на обочине с краюхой хлеба, пристально всматриваясь в изможденные лица. Из колонны пленных выбежал простоволосый, с перевязанной головой солдат. Тотчас залаяла овчарка, грянул выстрел. Пуля, миновав беглеца, смертельно ужалила мать…

Плывя в лодке, мы пели: «Ой світе мій ясний, світе мій прекрасний, як на тобі тяжко жити…» — и я точно знаю, что отец в те минуты думал о матери.

На пристани нас встретили озабоченные военные. Отца и дядька Макара повели в длинное строение, крытое гофрированной жестью. До войны оно служило складом и одновременно речным вокзалом. Теперь там было полным-полно народу, и всем по очереди выдавали оружие. Потом вооруженных разводили группами, они окапывались, занимали боевые позиции.

Я стоял у дверей, боясь пропустить отца. Наконец вышел и он. В том же пиджаке из овечьего сукна, через плечо винтовка. На ремне, туго перетягивающем стан, гранаты, патроны, лопатка.

— Ты уж, сынок, не возвращайся домой на ночь глядя. Я… мы тут неподалеку… — Он застегнул мне ворот рубахи, прикоснулся к моему подбородку. — Утром и попрощаемся… — И не посмотрел мне в глаза.

Проснулся я на рассвете: кто-то звал меня, раздавался какой-то стук… В ногах у меня, прямо на полу, сидел солдат с котелком в руках — видно, ждал, когда я открою глаза.

— Каши поешь, вояка, — сказал он, подавая мне ложку.

Я доедал завтрак на ходу — очень хотелось увидеть отца. Солдат пообещал найти его и привести ко мне.

На берегу суета, то и дело раздаются команды. Бойцы тащат в засаду тупорылую пушку, несут ящики…

— Идем отсюда… Подождешь со мной в окопе, — предложил солдат с красным крестом на рукаве.

Мы долго лежали в окопе в напряженном молчании, словно должно было произойти что-то роковое, неминуемое. Неподалеку отсюда раскинулось село, но его невозможно было разглядеть из-за молодого дерева, росшего прямо перед нами. Только одну улицу видели мы хорошо. Притихшую улицу у склона горы.

— Тишина… Будто не к добру, — взволнованно произнес солдат.

— Вон смотрите, смотрите… — донельзя удивленный, не утерпел я. — Ребенок… ребенок бежит к нам.

— И куда он, господи!.. Там же заминировано. — Солдат опрометью бросился от меня.

Это была девочка. Она уже добежала до мостика, с которого мы не сводили глаз, как вдруг из-за поворота выскочил, стреляя на ходу, вражеский броневик. Я прижался к земле и долго не поднимал головы. А когда посмотрел в сторону села, увидел настоящую стену дыма. В дыму скользили неясные тени. Из нашей засады бухали пушки, трещали винтовки.

Когда развеялся дым и все стихло, я увидел у мостика группу наших солдат, окруживших подбитую бронемашину. Меня так и подмывало побежать к ним, но я горячо надеялся, что вот-вот придет отец: должны же мы с ним попрощаться.

Неизвестно откуда появился дядько Макар — задыхающийся, весь в грязи, очень изменившийся за эту ночь.

— Жива-здорова… Даже не поцарапана, — в сильном волнении произнес он.

— Кто жив, дядько Макар?

— Девочка… Ну та, за которой гнался фашист… Отец твой не утерпел, выскочил из окопа и… наперерез. Я — за ним, другие — тоже… И пошло…

Я, наверное, болезненно сморщился, потому что дядько Макар взял меня за руку и начал успокаивать:

— И не думай плакать… Отец жив… Только слегка ранен в грудь. Санитары перевяжут, и повезем его домой выздоравливать…