Предел Скорби. Китайские Рассказы. Хайлак - страница 54
Я вспылилъ.
– Я васъ прошу, Иванъ Ѳедоровичъ, оставить свои замѣчанія про себя. Они, думаю, нужны только вамъ! Незачѣмъ повторять ихъ громко, и вы замолчите!.. Разъ навсегда… замолчите!.. – вскричалъ я ни къ селу, ни къ городу.
– Радъ стараться! Но если вы не нуждаетесь въ поученіяхъ относительно торговыхъ книгъ, то, можетъ быть, вамъ нужны указанія относительно прекраснаго пола… Можетъ быть, хоть въ этомъ я могу быть полезенъ вамъ?!
Присутствующіе сдержанно хихикали, а я почувствовалъ страстное желаніе бросить въ озорника чернильницей. Я чувствовалъ, что все это крайне глупо, и мои крики и мой гнѣвъ, и волновался еще больше. Съ большимъ трудомъ удержался я отъ скандала; мы только встрѣтились глазами со Стежневымъ. Тотъ поджалъ губы, но больше уже не шутилъ. Онъ подгонялъ свои словца и каламбуры къ моему уходу, такъ что я слышалъ только или ихъ конецъ, или начало, чего, впрочемъ, было совершенно достаточно.
– Что же тамъ у васъ съ товарищами… все не лады? – спросилъ меня какъ-то при случаѣ управляющій. – Слушайте, молодой человѣкъ; не нужно быть чрезмѣрно строгимъ! Почему бы вамъ не сходить съ ними въ ресторанъ, или не поиграть въ карты. Они бы сразу почувствовали, что вы свой человѣкъ, что вы не чуждаетесь ихъ!.. Вы, правда, образованнѣе ихъ, но вѣдь у молодости свои права… А главное этимъ своимъ мѣстнымъ личнымъ увлеченіямъ не придавайте такого значенія! У всякаго они были да сплыли… Туземцы на это иначе смотрятъ, чѣмъ мы, европейцы… Да… къ тому… же… не останетесь же вы здѣсь… навсегда!..
– Я васъ не понимаю, Ѳома Ѳомичъ!.. Право не понимаю!.. О какихъ вы говорите увлеченіяхъ?!
– Какъ знаете, какъ знаете… Только не полагаю, чтобы вашъ дядя…
Я сдѣлалъ нетерпѣливый жестъ, и онъ умолкъ видимо задѣтый и удивленный. Нѣкоторое время мы молчали. Управляющій ждалъ моихъ объясненій, я чувствовалъ, что долженъ смягчить мою рѣзкость, но я боялся дальнѣйшаго разговора, боялся услышать глупый и оскорбительный отвѣтъ.
– Вы ошибаетесь! – сказалъ я, наконецъ, твердо.
– Тѣмъ лучше, тѣмъ лучше!.. – повторилъ Ѳома Ѳомичъ, кивая головой. Съ тѣмъ мы и разошлись.
Не знаю, подъ вліяніемъ ли заводскихъ сплетенъ или другимъ причинамъ я замѣтилъ вскорѣ, что отношенія мои съ семьей Ми мало-по-малу стали измѣняться. Прежде всего Маджи былъ отданъ въ школу, и мои съ нимъ занятія естественно прекратились. Въ школѣ онъ проводилъ время съ утра до вечера, и ему все было „некогда“. Я пробовалъ было заниматься съ дѣвушкой, но Ми ограничилъ эти занятія, только урокомъ рисованія разъ въ недѣлю.
– Она барышня… Изъ Китая она никуда не уѣдетъ! Чиновникомъ въ Кяхтѣ не будетъ… знаніе языковъ ей не нужно…
Онъ не сказалъ прямо русскаго языка, но вѣдь другихъ языковъ я и не преподавалъ. Впрочемъ, Ліенъ знала по-русски уже настолько, что могла читать книги самостоятельно. Она съ жадностью набрасывалась на журналы, которые періодически присылались намъ изъ Кантона по нѣскольку книжекъ сразу. Конечно, она читала пока почти исключительно беллетристику. Ее сильно волновали судьбы героевъ и героинь, и мы иногда пускались съ ней въ продолжительныя по этому поводу разсужденія. Постоянное отсутствіе Сянь-шаня и тупая сонность Ханъ-Ми, иногда съ утра не покидавшей своей трубки, способствовали этимъ разговорамъ. По требованію матери, которая все-таки не оставляла, насъ однихъ ни на минуту, мы разговаривали по китайски, но въ вопросахъ болѣе щекотливыхъ мы незамѣтно переходили на русскій.
– Неужели вы вѣрите въ эти дощечки или въ этихъ противныхъ уродовъ, которымъ, я видѣлъ, вы ставили свѣчи въ монастырской рощѣ? – спросилъ я какъ-то Ліенъ.
Дѣвушка смутилась.
– Вы видѣли? Когда же это было.
– Да, вотъ хотя бы третьяго дня…
– Ахъ, правда! Да вѣдь это Тьенъ-Хо, госпожа неба и милосердія, буддійская Maia… Символъ добра и состраданія… У нея много общаго съ Богородицей, и у нея, какъ и у Той, ребенокъ на рукахъ… Конечно, я не вѣрю, и никто изъ насъ не вѣритъ, чтобы эти картины или статуи были сами по себѣ божествами… Но знаете, такъ иногда необходимо забыться, такъ хочеться оторваться отъ того, что насъ ждетъ… Только въ храмѣ есть подходящая для этого обстановка, и удается это намъ… Не все ли равно, къ кому обращаюсь я? Вѣдь въ сущности я обращаюсь къ Добру и Всепрощенію… Но если вы находите, что это не хорошо, то я не буду…