Преступление у пруда Дианы - страница 20
Рингвуд сделал еще одну находку после того, как показал нам фальшивую бороду и осколки шкатулки. Но он изменил свое мнение о ней. Он спросил нас, что могут означать инициалы «Д. Г.». Майор Чаллоу предположил Диану Гарфорт – насколько я знаю, среди присутствовавших она была единственной, к кому подходили эти инициалы. Откуда он их взял? Из чего-то, найденного им. Чего? Допустим, Диана что-то обронила. Что это могло быть? В руках она держала зонтик и косметичку. И на ней были перчатки – перед чаем и весь вечер. Как мне представляется, женщины не ставят своих инициалов на зонтики и перчатки. В косметичке могли быть, – здесь викарий улыбнулся, – зеркало, расческа, платок. Предположим, что она обронила платок. Но это мог сделать любой из гостей. Так что, наверное, это ничего не значит.
Когда я ее видел? – пока викарий писал следующие строки, на его щеках появился легкий румянец. – Чай мы пили вместе. Все это время играл оркестр. Затем подошли люди из Хортона, начался разговор на общие темы. Затем я потерял ее… прогулялся к прудам… ах, она была там… поднималась по тропинке – в это время Нейланд упомянул о пруде Дианы. Была ли она в холле во время концерта? Я ее не видел. Когда она ушла? Мне она сказала, что пошла домой.
Вероятно, в этом ничего нет!
Затем викарий взглянул на каминную полку с часами. Четверть пятого.
– Нужно поговорить с ней, – сказал себе священник. – Поеду на машине. Если у этого детектива есть какая-то ерунда против нее, то нужно уберечь ее от проблем. В путь!
Глава V
Гарфорты не были прихожанами Вестерхэма. Их резиденция, «Буковая ферма», находилась за пределами Копплсуика, хоть от дома викария до нее и было всего полторы мили. Мистер Гарфорт был вдовцом и успешным барристером, так что ему приходилось ездить в Лондон почти каждый день. А когда он бывал дома, то посвящал себя саду и игре в гольф. Из его детей только Диана проживала с ним. У него были еще две дочери (замужние) и сын. Но последний редко появлялся, и Вестерхэм обратил внимание, что о нем редко упоминали.
Сам же Вестерхэм стал викарием копплсуикским всего лишь чуть больше года назад. Будучи совсем молодым, повышением в должности он был обязан бенефицию и собственному усердному служению в большом городском приходе. Копплсуик был даром лорда Рошдейла, которому принадлежала большая часть той земли, и когда место викария освободилось, он проконсультировался с епископом, попросив того посоветовать хорошего человека.
– Да, есть такой, – ответил епископ. – Вот только я не знаю, захочет ли он жить в деревне. Вестерхэм, младший священник из Хай-Ферринга. Он вам подойдет. Человек он способный, и к тому же он – джентльмен с большим запасом рассудительности: ее у него больше, чем у всех моих священников, – со смешком добавил он.
Поначалу Вестерхэм возражал, так как он никогда не думал о службе в деревенском приходе, но в конце концов он согласился, ведь у него появилось бы больше времени для исследований, а также у него были мысли о трудах в литературной сфере. Прибыв в Копплсуик, он немного опасался: а не совершил ли он ошибку, но очень скоро обнаружил, что это большой, разношерстный сельский приход, в котором проживают самые разные классы общества – от сквайра до крестьян, включая фермеров, оптовиков и мелких торговцев. Так что трудиться здесь предстояло не меньше, чем в городском приходе, а такта здесь требовалось намного больше. Но время шло, и Вестерхэм начал признаваться себе, что рад переезду в Копплсуик – ведь здесь была Диана Гарфорт!
Диане было двадцать четыре, и она была типичной деревенской девушкой. Она хорошо играла в гольф и теннис, ездила на охоту, водила машину, а если у нее было подходящее настроение, могла отправиться на десятимильную прогулку по холмам. Вдобавок к этому она была первоклассной домохозяйкой и превосходно управляла «Буковой фермой». Кроме того, она была если не блестяще, то очень хорошо образованной, будучи обученной в лучших традициях частных школ – без изощренных изысков. В компании она была естественна и не жеманничала.
Так что не удивительно, что она получила уже с полдюжины предложений руки и сердца, впрочем, не приняв ни одно из них.