При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века - страница 15

. «Одни – белые, а другие – черные…», – пишет Шатлен, понимая под белым и черным добродетель и порок соответственно[107]. Однако подобное возможно лишь в теории. И он осознавал это. Богатейший жизненный опыт Шатлена привел его, так же как и Ф. де Коммина, к этому убеждению. Совершенных людей невозможно найти в мире[108]. Неслучайно в своей похвале Филиппу Доброму он рассказывает и о недостатках государя, ничуть не сомневаясь в том, что последний обладает и добродетелями.

Любопытна трактовка Шатленом происхождения власти герцога. Она, безусловно, дарована Богом, ибо «нет власти не от Бога», как сказано в Послании к римлянам апостола Павла (Рим. 13,1). Постулирование подобного тезиса в Бургундском принципате имело далеко идущие последствия. Обожествление власти герцога и отношения между светской и духовной властями в государстве, созданном герцогами Бургундскими, является темой для отдельного исследования. Здесь же остановимся на некоторых деталях, связанных с рассуждениями Шатлена об обязанностях государя. Он указывает на то, что власть герцога дарована ему Богом. При этом герцог подобно доброму пастырю ведет свой народ к главной цели земного существования – спасению, заботится о его благосостоянии. По сути, Шатлен передает светской власти в лице государя заботу о спасении – функцию, которая первоначально должна была принадлежать духовенству. Карл Смелый, по мысли автора, владеет ключами для спасения человека (своего подданного), может даровать ему и самому себе благословение[109]. Налицо не только попытка показать независимость светской власти от духовной. Акцент в трактате сделан именно на обязанностях государя в сфере земных дел. Неслучайно, как мы видели выше, герцогу был представлен персонаж, олицетворявший «внимание к человеческим делам». Автор многократно призывает Карла защищать и оберегать своих подданных, заботиться об общем благе. Несомненно, Шатлен был в курсе тех идей, которые циркулировали в среде бургундских мыслителей по поводу этой проблемы. Ведь еще в правление Филиппа Доброго Ж. Воклен, переводя с латыни трактат Жиля де Рома (Эгидия Римского) «О правлении государей», предпослал ему введение, в котором утверждал лишь светскую направленность политики принца, оправдывая тем самым претензии герцога на независимость как от духовной власти, так и от власти французского короля и германского императора[110].

Из приведенного перечня положительных качеств особый интерес вызывает наставление Шатлена руководствоваться разумом, считавшимся источником добродетели, а не волей или желанием. Ведь только порочные правители более прислушиваются к ним. Они считают себя вольными делать всё, что ни пожелали бы, не слушают советы других людей. Автор тем самым рисует читателю портрет тирана, антипода идеального государя, который живет чувствами, а не разумом (vivent sensuellement, non en raison), повинуясь своим наклонностям, гонясь за мирскими наслаждениями, забыв при этом истинную цель жизни человека[111]. Тогда как мудрый государь заботится в первую очередь о своей душе, о народе, который следует примеру правителя[112].

Самому же герцогу необходимо обратиться к историческим трудам и Священному Писанию, которые изобилуют примерами как добродетельных государей, так и порочных[113]. Ибо только этим путем он может сам увидеть итог их правления и выбрать, по какому пути ему пойти. Ведь как человек может отличить хорошее от плохого? Только благодаря определенному обучению. Шатлен пишет, что наше знание о чём-либо рождается из восприятия этого разумом. Воспринятая разумом картина (image) фиксируется в сознании человека[114], позволяя в следующий раз отчетливо распознать это явление. Почему слепой не различает белый и черный цвета? Потому что у него не было опыта, позволяющего запечатлеть их образ в сознании[115]. Так же и любой человек, в особенности государь, не сможет отличить порок от добродетели, не видя примеров того и другого.

«Наставлением герцогу Карлу» ни в коей степени не исчерпываются наши сведения о политических и социальных взглядах Ж. Шатлена. Однако уже это небольшое произведение дает возможность сделать определенные выводы о воззрениях этого незаурядного историка и мыслителя XV в. Безусловно, Шатлен во многом выражает традиционные для Франции позднего Средневековья политические идеи. Он принадлежал к числу тех авторов, которые верили в необходимость нравственного совершенства государя, полагая, что именно от его личных качеств зависит управление страной и, в конечном итоге, судьба подданных. Государь, избравший путь добродетели, ведет их к спасению, а тиран заставляет страдать. Однако сочинение Шатлена не лишено и некой оригинальности, которая диктуется, прежде всего, политической ситуацией. Речь идет о положении Бургундского принципата по отношению к Французскому королевству. Их соперничество побуждает Шатлена идеализировать Бургундских герцогов, призывать Карла Смелого к добродетели, предостерегать его от опасности со стороны короля, ибо одной из главных задач этого герцога является сохранение для потомков того, что он получил от своих предков, т. е. государства, созданного ими. Именно благодаря добродетели он, не имея королевского титула, сможет превзойти короля Франции. С другой же стороны, дает о себе знать и мнение самого Шатлена по той или иной проблеме, связанной с политической реальностью, в которой пребывало современное ему общество. За видимым панегириком герцогу Бургундскому скрываются предостережения против его возможных ошибок. В некоторых случаях заметны критические выпады официального хрониста в адрес государя, что диктуется, видимо, политической позицией самого автора.