Пригоршня прозы: Современный американский рассказ - страница 51

— Ты никогда не устаешь от разговоров? — спросила она.

— Я редко много говорю.

— Полагаю, говорить все же легче, чем слушать.

Макрэй издал горлом какой-то звук, который, он надеялся, она примет за согласие.

— От этого и устаю, — сказала она.

— Чего бы тебе не вздремнуть? — предложил он.

Она прислонилась к дверце и внимательно посмотрела на него.

— Позже на это будет куча времени.

«Значит, — хотелось ему спросить, — ты меня не убьешь? Мы теперь одна шайка?»

Долгое время, около часа, они ехали молча — невыносимые для нервов шестьдесят минут, за которые стрелка уровня бензина опустилась почти до нуля. В конце концов девушка принялась говорить о себе, в основном в третьем лице. По большей части было трудно понять что к чему, но он слушал так, словно его инструктировали, как выкрутиться. Она рассказывала, что росла во Флориде, в сельской местности, и у нее была лошадь. Вспомнила, как кто-то по имени Билл — будто Макрэй знал, о ком идет речь, — учил ее плавать, как отец сбежал из дома с сестрой матери, и тогда мать стала без счету заводить любовников.

— Сплошная грязь и непотребство, — сказала она слегка сдавленным голосом.

— Некоторым совсем плевать на собственных детей, — вставил Макрэй.

— Что правда, то правда, — сказала она и вынула из-под шали пистолет. — Сворачивай на этот въезд.

Он съехал с шоссе на двухрядную дорогу, которая тянулась через пустыню в сторону зарева на горизонте. Примерно пять миль дорога шла прямо, как по линейке, затем пошла крутить по долгим спускам и подъемам среди песка, мескитовых деревьев и кактусов.

— Любовники матери делали со мной, что хотели, — сказала девушка. — Все время одна грязь и непотребство.

— Мне очень жаль, что у тебя в жизни было такое, Белл, — сказал Макрэй и на миг сам поразился своей искренности. Он действительно ее жалел, жалел непритворно, потому что и сам испытал много невзгод. Печальное место, этот наш мир, подумал он и добавил: — Мне в самом деле жаль тебя.

Минуту она сидела тихо, будто обдумывала его слова, затем сказала:

— Тормози, мне надоело ехать.

— Бензин почти кончился, — сказал он.

— Знаю, но все равно тормози.

— Ты уверена, что хочешь это сделать?

— Вот видишь? Это я и имела в виду, — сказала она. — Не люблю, когда мне все время указывают, что делать, или спрашивают, уверена ли я в том или этом.

Макрэй свернул к обочине и остановился.

— Ты права, — сказал он. — Ты лидер, а я просто не привык к таким людям.

Она подняла пистолет и направила на Макрэя. Он не мог отвести глаз от маленького ровного отверстия в дуле.

— Полагаю, нам надо вылезти, а? — сказала она.

— Полагаю, да, — сказал он и даже не услышал своего голоса.

— У тебя где-нибудь остались родственники?

— Нет.

— Твои старики оба умерли.

— Да, оба.

— Кто умер первым?

— Я же тебе рассказывал. Мать… мать умерла первой.

— Ты чувствуешь себя сиротой?

Он вздохнул:

— Временами.

Он больше ничего не мог поделать.

— Полагаю, я тоже. — Она завела руку назад и приоткрыла дверцу со своей стороны. — Теперь выходим. — И когда Макрэй нажал ручку своей дверцы, прицелилась ему в голову. — Выходи медленно.

— Господи, — сказал он. — Послушай, ты же не сделаешь этого, правда? Я хочу сказать… я думал, мы теперь друзья и все такое.

— Выходи, как я сказала, очень медленно.

— Хорошо, выхожу.

Он распахнул дверцу, верхний свет над головой удивил и испугал его. Животом он понимал, что это конец, что его речи ни к чему не привели. Ее вопросы и его исповедь — все было бесполезно. Это сейчас произойдет и не будет иметь никакого значения. Просто произойдет и все.

— Очень медленно, — сказала она. — Давай.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он. — Ты должна объяснить…

— Пожалуйста, выйди из машины сейчас же.

Он сидел, уставясь на нее.

— Ладно. Пристрелю тебя прямо тут.

— Хорошо. Только не стреляй.

— Просто тянешь резину, — сказала она раздраженным тоном, словно говорила с непослушным ребенком.

Он потащил себя наружу, не спуская глаз с короткого ствола пистолета, и вдруг услышал — что-то приближается, уловил какое-то движение, и в тот же миг она сказала:

— Стой.

Макрэй подчинился, он стоял уже одной ногой на земле, и тут из-за холма впереди выехал рычащий трейлер для перевозки тракторов, весь в белых огнях.