Приказано обезвредить - страница 9

Решив перед отдыхом искупать коней, мы с Канюкой отъехали подальше, на песчаную косу. И тут до нас донесся чей-то приглушенный крик. Канюка прислушался.

— Похоже, бьют кого-то…

— Нужно проверить! — сказал я, и мы пустили коней в галоп.

Выбравшись на проселочную дорогу, в глубине березовой рощи увидели такую картину: пятеро бандитов напали на двух крестьян, ехавших к нам на подводе. Один мужик уже был связан, второй катался по траве, отбиваясь от двух здоровенных парней. Медлить было нельзя. Я выстрелил из нагана вверх. Затем, выхватив шашки их ножен, мы ринулись на грабителей. Один из нападавших дважды выстрелил в нас из маузера, но промахнулся. «Джик, джик» — просвистели пули. Бандиты заметались на дороге, но деваться было некуда. Их уже окружали наши товарищи с косами, и они подняли руки. Лицо одного показалось мне знакомым. Ба! Да это же недавний «жених»-насильник.

— Таки встретились мы, приятель! Говорил тебе — доиграешься…

Парень рванул на себе рубашку, пьяно заорал, заматерился.

Немного погодя, мы допросили бандитов. Сначала ушам не поверили, услышав, кто они и откуда. Все пятеро грабителей были допризывниками Красной Армии. Под началом своего командира в селе Волках они проходили «строевую подготовку».

— Вам что, еды не хватает? — я был потрясен.

— Хватает, — честно признался мой знакомый.

Из дальнейших показаний выяснилось, что этот так называемый командир посылал допризывников на проселочные дороги с приказом «реквизировать» все, что попадется под руку. Награбленное продавали, а на вырученные деньги покупали спиртное.

В тот же день командир мародеров был арестован. Им оказался бывший офицер деникинской армии, люто ненавидевший Советскую власть. Втершись в доверие военного комиссара округа и добившись назначения на должность инструктора по подготовке допризывников, он как мог развращал молодежь. На допросе бывший деникинец цинично заявил:

— Жаль, времени было мало. Не успел я уйти со своими хлопцами в лес. Погонялись бы вы за мной…

«От возмездия — лес не укрытие», — подумалось мне. А вслух сказал:

— Не вышло по-вашему, господин офицер.

Весной 1931 года я работал в уголовном розыске Ленинградского городского отделения милиции. С группой оперативников нам удалось задержать вора — угрюмого парня со странной кличкой Весельчак. Ночью он проник в ювелирный магазин. На допросе упорно молчал или ограничивался короткими «да» и «нет». Из саквояжа Весельчака были изъяты десятка два золотых колец и пригоршня бриллиантов.

— Ну и кому все это предназначалось?

Начальник угрозыска уже несколько раз повторил свой вопрос.

Задержанный криво улыбнулся.

— Богатым дамочкам.

— Рискованно, Весельчак. Одна дамочка скажет другой, та — третьей. И тебя через час возьмут с поличным.

— Нет, — Весельчак неожиданно разговорился.

— Возьмут, возьмут. А впрочем, это уже не имеет никакого значения. Здесь ценностей больше, чем на 100 тысяч рублей. Хищение в особо крупных размерах. В общем, пиши прощальное письмо шефу, — я видел, что мой начальник уже теряет терпение.

Арестованный побледнел. По нашей картотеке он не проходил, похоже, был новичком в воровском деле. Такой на допросах долго «форсить» не будет. И верно, лицо Весельчака постепенно из угрюмого превращалось в растерянное. Нижняя губа дрожала. В глазах — неприкрытый страх.

— Что мне будет?

— Суд решит. Но поблажек не жди.

— А если я все расскажу? — задержанный уже просительно смотрел в глаза начальнику отдела.

— Рассказывай, парень, все, как было.

…Звали задержанного Дмитрий Горелов. Он приехал в Ленинград месяц назад. Родственник, у которого думал остановиться на время, как оказалось, умер. В его квартире жили чужие люди. Долго парень бродил по городу в поисках ночлега. Пришлось вернуться на вокзал. Что было делать? Решил купить обратный билет и совсем упал духом: денег в кармане не оказалось. То ли потерял, то ли вытащили в городской толчее. Как прибитый, сел на скамейку и заплакал от обиды.

— Ты чего нюньки распустил? — услышал вдруг рядом.

Поднял голову. Перед ним стоял высокий черноволосый мужчина в дорогом пальто и шляпе.