Природа и человек в древнем Египте - страница 18

Естественный вметающий ландшафт, в котором зародилась и эволюционировала древнеегипетская цивилизация, вырисовывается вполне отчетливо. С севера он ограничивался в додинастический период Средиземным морем [Stanley, Warne 1993b, р. 79, fig. 2], позднее — приморскими солеными лагунами и болотами, которые постепенно заняли почти всю наиболее пологую часть Дельты ниже современной 3-метровой изогипсы[13] [Butzer 1959с, S. 74 (32); 1975, 1047–1048, fig. 2; 1976, р. 24, fig. 4]. Северная граница отличалась некоторой динамичностью, перемещаясь как в силу природных причин (предполагаемого чередования средиземноморских трансгрессий и регрессий [Прусаков 1995а; 1997в), выдвижения края дельты Нила в море за счет речных наносов [Stanley 1988b, р. 497; Stanley, Warne 1993а, р. 631–632], распространения в южном направлении болот [Butzer 1959с, S. 71 (29) ff.]), так и в результате антропогенного воздействия, заключавшегося в первую очередь в осушении переувлажненных областей Нижнего Египта, которое достаточно активно и целенаправленно осуществлялось древнеегипетским государством в периоды его упрочения [см., например: Савельева 1967].

На запад и восток от нильской долины простирались знойные труднопроходимые пустыни, рассеченные пересохшими речными руслами — вади. Пустыни уже к концу додинастической эпохи подступили к заливным землям в течении египетского Нила, надежно отрезав население, тяготевшее к реке, от внешнего мира, и вынудив людей прочно осесть в речной пойме и ее ближайших окрестностях [см.: Butzer 1958с].

Южный рубеж вмещающего ландшафта, на наш взгляд, совпадал с 1-м нильским порогом (находился близ современного Асуана), хотя указания на то, что тот представлял собой естественную границу, отделявшую древний Египет от древней Нубии [Виноградов 1997а, с. 147; Кацнельсон 19486, с. 192; Otto 1953, S. 14, Janssen 1978, р. 215], не являются достаточным основанием для подобного вывода: 1-й порог сравнительно легко преодолевался как в обход по суше, так и непосредственно по реке [Kees 1961, р. 100–101; Wilson 1965, р. 12], будучи, таким образом, чисто условным природным пограничьем между двумя регионами. На самом деле с точки зрения ландшафтообразования существенно то, что, как полагают [см.: Fairbridge 1962, р. 108], именно до 1-го порога плейстоцен-голоценовые колебания уровня Средиземного моря — базиса эрозии Нила отражались на режиме реки [ср.: Said 1993, р. 54], регулируя процесс террасирования ее берегов, высоту разливов и (в голоцене) распределение по заливным землям пойменного аллювия. Южнее 1-го порога, судя по отсутствию соответствующих геологических признаков, влияния со стороны моря Нил не испытывал, и характер речной деятельности был здесь иным,[14] что сказалось на рельефе долины, на мощности аллювиального слоя и в итоге, несомненно, на темпах и географии распространения по берегам реки животного мира, а затем и людей. По 1-му порогу, в сущности, пролегла граница разных социо-природных систем с различным эволюционным потенциалом: уже хотя бы по причине узости древненубийской долины и недостатка в ней плодородных земель [см., например: Кацнельсон 1948б, с. 187–188; Trigger et al. 1983, р. 43, 68, 116] здешние племена по сравнению с жителями областей в нижнем течении Нила имели менее благоприятные естественные стартовые условия хозяйственного освоения поймы: одомашнивания животных, перехода к земледелию и т. п.[15] В связи с этим представляется вполне закономерным, что несмотря на некоторое изначальное сходство неолитических культур Египта и Нубии [Чайлд 1956, с. 86 сл.], на исходе неолита нубийцы оказались обособленными от своих северных соседей, а в дальнейшем, окончательно отстав в развитии на этапе Первого социально-экологического кризиса древнеегипетской цивилизации (см. ниже), качественно отличались от египтян общественной организацией, укладом хозяйства и культурой.

В целом можно допустить, что действие такого мощного ландшафтообразующего фактора, каким являлось для древнего Египта Средиземное море [ср.: