Прозрачная маска - страница 54

В селе его не любили и старались любыми путями насолить ему и опозорить. Однако возложенная на доктора Живко миссия не имела успеха. Несколько мужиков пустили слух о том, что доктор Живко любовник Кички, жены начальника почты, хотя все знали, что это сущий оговор. На вечеринке по случаю Третьего марта Живко должен был пригласить на танец Кичку и закружить ее так (кроме вальса, других пластинок не было), чтобы она склонилась ему на плечо. И это должен был увидеть начальник почты. Однако Живко явился на вечеринку крепко подвыпившим, граммофон продолжал играть вальс, начальник почты танцевал со своей женой, а все присутствующие любовались ими, потому что оба были красивы.

Почта находилась напротив моей комнаты, на противоположной стороне улицы. В летнее время мы с начальником смотрели друг на друга через открытые окна, и сначала меня сильно раздражало его «адьо»: мне казалось, что это слово он произносит подчеркнуто театральным голосом, но потом я привык, убедившись, что и в наставлениях телефонисткам он так же выразителен.

Поближе с начальником почты мы познакомились на сборе винограда. Я и доктор Живко не имели своих виноградников, и начальник почты пригласил нас к себе. Мы собрали его виноград, а потом так нарезались, что сидели у них до тех пор, пока жена не начала зевать. Это оскорбило мужское достоинство доктора Живко, и мы немедленно удалились.

С того дня начальник почты не выходил у меня из головы. Он нравился мне. В нем была естественная сила, чувствовавшаяся даже в его, хотя и не очень красивых, движениях. В его доме вино пили прямо из луженого котелка, мясо брали руками, а песни пели во все горло. Если бы не мое предубеждение, этот представитель власти мог очаровать меня. «Того и гляди сделает меня коммунистом». Почтовый начальник приглашал еще раз, но я не пошел. Чувствовал, что ненавижу его не только за то, что он красив и прекрасно говорит, и не за голубые глаза его жены, а по причине гораздо более глубокой. Это была ненависть ко всему тому, что олицетворял он. Теперь я понял, почему селяне стремились опозорить его. Он превосходил их по своей природе. С этой целью был пущен слух о его фискальстве. Однако он был очень простым и открытым человеком и совершенно не годился для тайных доносов. Чем ближе я знакомился с ним, тем больше он был мне симпатичен, а это возбуждало непреодолимое желание сделать ему зло.

После сбора винограда в бухгалтерии кооператива ввели должность кассира. Раньше эти обязанности выполнял я, работы у меня было немного, но сейчас мой мозг работал в двух направлениях, и я уже не мог надеяться на свою аккуратность. По моей рекомендации кассиром назначили Кичку. Работали мы с ней в одной комнате, но общались только по делам службы. Я делал все, чтобы она влюбилась в меня, старался изо всех сил не замечать ее. Уголок, в котором размещалась касса, вскоре был отгорожен ширмой — получилось нечто вроде будочки — этого требовала инструкция. Утром Кичка закрывалась в своей душегубке и сидела в ней целый день почти без дела. Я восседал по другую сторону ширмы, что-то писал и был неприступен.

Все лето окно в нашем кабинете было открыто, но ни одного раза я не заметил, чтобы ее муж заглянул в него. Только голос его стал глуше, словно на почте появился больной.

Однажды утром Кичка принесла большой букет цветов из своего сада, поставила их в глиняную вазу, а вазу установила в окошечке так, чтобы была ликвидирована единственная возможность для визуального контакта между нами. Цветы заменялись через день, и я так привык к их аромату, что однажды утром, когда Кичка, не пришла на работу, целый день слонялся по кабинету, словно у меня что-то отняли. Кичка была по-настоящему красива, но то, что сидела она за ширмой, еще больше возвышало ее в моих глазах. Иногда мне казалось, что вот сейчас не выдержу и в один миг окажусь за перегородкой, около нее. И входил. Склонялся над ее головой, рылся в куче различных бумаг, спрашивал о чем-нибудь, что требовало продолжительного ответа, удовлетворенно кивал и уходил за свой стол.

Однажды я заметил, что Кичка использует букет как ширму. Смотрит на меня, а я ее не вижу. А меня так и подмывал бес. Разболелась голова, появились реви в животе, и я отправился домой. На следующий день не вышел на работу. Доктор Живко лечил меня домашними средствами. Кичка поинтересовалась у бабушки Петачки, что со мной, а вечером вместе с мужем пришла ко мне. Это было для меня настоящей пыткой. Казалось, Кичка смотрит с лаской и добротой. Ее муж пытался развлечь меня. И к утру я был здоров.