Психоделическая психотерапия: Инсайты за 25 лет исследований - страница 4
Память об этих интенсивных событиях может стать эффективным терапевтическим средством. Раковому пациенту, приближающемуся к смерти, эта память даёт чувство того, что в конечном счёте, так или иначе, всё сложится хорошо, а это даёт возможность прожить оставшееся время максимально полноценно, чувствуя меньше страха, уныния, изоляции и боли (Ричардс с соавт., 1972; Ричардс, 1978). У страдающих алкоголизмом, наркоманией или никотиновой зависимостью, а также депрессивными или тревожными состояниями эта память может быть предпосылкой к раскрытию внутренних ресурсов, повышению самооценки и пониманию межличностной связанности, которое может уменьшить чувство собственной оторванности от общества и отчуждения (Маккейб с соавт., 1972; Рид с соавт., 1977).
Подводя итог всему вышесказанному, существует определённое знание, доступное в архетипических и мистических состояниях сознания. Термин «getting high» («быть под кайфом») здесь просто неприменим, если только кто-то не понимает его в контексте “Glory to God in the Highest.”/«Cлава Богу – в Высшем».
При подготовке волонтеров к психоделическим сессиям мы акцентируемся на таких качествах, как решимость доверять своему собственному уму при любых условиях, насколько это возможно, намерению быть открытым и восприимчивым, а также смелости идти навстречу тому, что изначально может показаться пугающим. Мы редко предлагаем обуславливать течение трипа конкретным содержанием, наподобие возвращения к определённому возрасту или исследования определённой области межличностного конфликта. Причина заключается в том, что мы пришли к выводу, что в умах большинства, если не всех, людей содержится необыкновенная мудрость. Обычно содержание сессий оказывается срежиссированным гораздо более искусно и художественно, чем это предусматривал любой план действий, который мы могли составлять перед началом сессии. Это доказывает верность идеи о том, что на самом деле в человеческом сознании за пределами обыкновенной личности существуют мудрые, исцеляющие и интенциональные силы. Часто после сессии добровольцы говорят что-то наподобие: «Я пережил не то, что хотел, но то, в чём нуждался на самом деле». Философское понятие «энтелехия» хорошо отражает этот процесс целенаправленного раскрытия содержания. Работа с волонтерами проходит гораздо легче, когда они чувствуют себя уверенными в уважительных и конфиденциальных взаимоотношениях с терапевтом или наставником.
За день до психоделической сессии, когда мы с волонтером заканчиваем подготовительную работу, я часто представляю себе, что творческое бессознательное человека написало оперу в трёх частях, и не могу дождаться того времени, когда она будет увидена и услышана. Когда на следующий день свет тускнеет и поднимается занавес, волонтеру придётся не только посмотреть представление, но ещё и побывать в самом центре сцены, поскольку это представление является его (её) собственным и уникальным.
В истории исследования психоделиков термин «психомиметик» использовался для акцентуализации на личных, психодинамических формах переживаний в отличие от термина «психоделик», под которым обычно подразумевались трансперсональные переживания. Более вероятный при употреблении относительно малых доз, психомиметический опыт может содержать в себе абреакцию, катарсис, страдание, которые часто приводят к позитивным чувствам освобождения, прощения и перерождения. Большинство людей не сочтут такой опыт «духовным» или важным с точки зрения религии, если только не понимать его в контексте идеи о том, что освобождение от психодинамических конфликтов для многих является важной фазой на пути духовного развития; фактическое содержание этого опыта так или иначе, как правило, не содержит осознание чего-то сакрального, видений богов или мистических инсайтов.
С другой стороны, будучи более вероятными при употреблении высоких доз и благоприятной обстановке, сложные визионерские/архетипические и/или мистические формы переживаний могут оказаться — по крайней мере, на начальном этапе — мало связанными с предшествующей повседневной жизнью эго, которое может созерцать видение или стать его частью. При таком переживании источником терапевтического эффекта является смерть и перерождение эго, абсолютно независимо от подробностей детских переживаний и текущих межличностных конфликтов дома и на работе.