Птица-пересмешник - страница 4

— При Азенкуре[4] были Флоксы, в Трафальгарской битве[5] участвовали Флоксы, — продолжал сэр Осберт, — и в битве при Ватерлоо, и в управлении Австралией и Новой Зеландией… И в Индии их было немало… И северо-западная граница практически только на них и держалась… А сколько их было в наших африканских владениях! Теперь, когда к власти пришли эти чертовы лейбористы, Империя стала расползаться, словно ветхое одеяло… Ей-богу, может хватить удар, когда видишь, как эти сыновья лавочников, эти паршивые тред-юнионисты и разные прочие мужланы, одевшись в шикарные костюмы, бродят по Уайтхоллу — весь пол в плевках, как в снежных хлопьях! — и раздают Империю по кускам всяким проходимцам, которые еще не отучились варить на обед своих дедушек и бабушек!

Он сел за письменный стол и вытер лицо платком.

— Теперь слушай, — успокоившись, продолжил он. — Самое щекотливое во всей этой истории вот что. Как раз тогда, когда мы уже было собрались предоставить этому народу самоуправление, в Генштабе решили, что Зенкали имеет важное стратегическое значение. То ли хотят держать русских подальше от Индийского океана, то ли еще что-то в этом духе. Смешно, ей-богу: остров-то на карте похож на точечку, оставленную мухой, а вот поди ж ты! Они хотят построить там аэродром и взорвать риф, преграждающий вход в бухту, чтобы туда мог войти эсминец. Но для этого придется затопить несколько долин и соорудить гидроэлектростанцию. Они попытались проделать то же самое в Альдабре[6], но наткнулись на яростное сопротивление любителей животных… Есть же такие чудаки! Тебе не кажется, что мир сошел с ума? Представь: Британскому флоту прегражден путь в бухту из-за того, что там обитают гигантские черепахи! Чушь какая-то! Можно подумать, черепахи помогли нам выиграть Трафальгарское сражение! Или битву при Сомме[7]! Говорю тебе, в наше время у людей нет чувства соразмерности. 

— Так что же будет дальше? — заинтересовался Питер?

— Ну, вообще-то переговоры продолжаются, но этот король хоть и черномазый, а не промах. Учеба в Итоне для него даром не прошла, — сказал сэр Осберт, явив весь свой характер истинного регбиста. — Он заключит с нами выгодную сделку, помяни мое слово! Он знает историю с черепахами. Слыханное ли дело, британское правительство шантажируют проклятыми рептилиями!

— А принесет ли этот аэродром пользу зенкалийцам? — поинтересовался Питер.

— Еще спрашиваешь! Туда со всех концов света будут стекаться бравые летчики и моряки! Тратить там деньги на сувениры и… — Тут дядюшка осекся. — В общем, понимаешь, на что тратят деньги бравые летчики и моряки. Гидроэлектростанция создаст массу рабочих мест… Все это будет прекрасно для острова, что бы там ни говорил этот тупица Олифант. Но ситуация щекотливая. Король еще не дал окончательного согласия. А какие знатные люди участвуют в этом деле! Лорд Хаммер! «Хаммерстайн-энд-Гэллоп»! Они и собираются строить плотину — во всяком случае, подали заявку, но, право же, это чистая формальность. В общем, ситуация в высшей степени деликатная, и поэтому я не хочу, чтобы ты раскачивал лодку, слышишь?

— Да, сэр, — почтительно ответил Питер.

— Я просто хочу, чтобы ты держал ухо востро и докладывал мне, если что-то случится, понимаешь? Мы просто не можем быть слишком осторожны, когда имеем дело с этими черномазыми. 

И вот теперь Питер был в открытом море, на пути к Зенкали, и мрачно размышлял, не похоронит ли его в море бравый капитан Паппас. Вскоре, поскольку в желудке у него не осталось ничего, что еще можно было бы извергнуть наружу, он провалился в беспокойный сон.

Проснувшись поутру, Питер увидел, что что шторм утих и корабль пыхтит по лазурному морю. Небо было голубым, маленькие стайки летучих рыбок выскакивали над сверкающей поверхностью моря и пролетали перед самым носом у суденышка, а в небе недвижно парили два альбатроса, без всяких усилий поспевая за судном, будто привязанные к корме невидимыми нитями. Чувствуя себя куда бодрее, вдохновленный хорошей погодой, Питер направился в крохотную кают-компанию разузнать насчет завтрака и увидел уютно устроившегося там капитана Паппаса, который с аппетитом поглощал поданные ему на невообразимо засаленном блюде яичницу с беконом, колбасу, бобы и поджаренный хлеб.