Путевые впечатления. В Швейцарии (Часть вторая) - страница 13

— Возможно, к самому младшему, которому всего семь лет; ведь он слабее остальных и, следовательно, больше других нуждается во мне.

— Как его зовут?

— Вальтер.

Гесслер повернулся к одному из стражников, сопровождавших его верхом.

— Отправляйся в Бюрглен, — сказал он ему, — и привези сюда малыша Вальтера.

— Что вы задумали, ваша светлость?

Гесслер жестом подтвердил свой приказ, и стражник пустил лошадь галопом.

— О! У вас, несомненно, самые добрые намерения, ваша светлость, но зачем вам понадобился мой мальчик?

— Ты сам все увидишь, — сказал Гесслер и, повернувшись к отряду, приехавшему вместе с ним, спокойно заговорил с конюшими и со стражниками.

Что же касается Вильгельма, то он продолжал стоять на том же месте; на лбу у него выступил пот, взгляд был неподвижен, а кулаки крепко стиснуты.

Спустя десять минут стражник вернулся, привезя с собой мальчика, сидевшего у передней луки его седла. Подъехав к Гесслеру, он ссадил Вальтера на землю.

— Вот малыш Вальтер, — сказал стражник.

— Прекрасно, — ответил наместник.

— Сын мой! — воскликнул Вильгельм.

Ребенок бросился в его объятия.

— Ты звал меня, отец? — спросил мальчик, хлопая от радости в маленькие ладошки.

— Как только твоя мать позволила тебя забрать? — прошептал Вильгельм.

— Ее не было дома; со мной были лишь два моих брата и сестра. О! Знаешь, они мне так завидовали! Они сказали, что ты любишь меня больше, чем их.

Вильгельм подавил вздох и прижал мальчика к груди.

Гесслер внимательно наблюдал за этой сценой, и в глазах его светилась свирепая радость. Затем, выждав, пока два сердца — отца и сына — раскрылись, преисполненные любви и нежности, он сказал, показывая на дуб, росший на противоположном конце площади:

— Привяжите ребенка к этому дереву!

— Что вы собираетесь с ним сделать? — вскричал Вильгельм, еще сильнее прижимая сына к груди.

— Я хочу тебе доказать, что среди моих стражников есть стрелки, которые хоть и не пользуются твоей славой, но все же умеют точно направить стрелу в цель, — ответил Гесслер.

Вильгельм приоткрыл рот, словно не понимая, о чем идет речь, но бледность его лица и капли пота, стекавшие по лбу, свидетельствовали о том, что он все понял.

Гесслер сделал знак, и стражники приблизились.

— Сделать моего ребенка мишенью для твоих лучников, чтобы они могли состязаться в меткости! — воскликнул Вильгельм. — О! Не делай этого, наместник! Господь этого не допустит.

— Сейчас мы это проверим, — произнес Гесслер.

И он повторил приказание.

Глаза Вильгельма сверкали, как у льва; он бросал вокруг себя взгляды, пытаясь найти путь к спасению, но его окружали стражники.

— Что они хотят со мной сделать, отец? — в ужасе спросил малыш Вальтер.

— Что они хотят с тобой сделать, дитя мое? Что они хотят с тобой сделать? О! Это тигры в людском обличье! Они хотят тебя убить!

— Но почему, отец? — заплакал ребенок. — Я ведь никому не сделал ничего плохого.

— Палачи! Палачи! Палачи!.. — вскричал Вильгельм, заскрежетав зубами.

— Ну что ж, пора кончать с этим, — распорядился Гес-слер.

Солдаты набросились на Вильгельма и вырвали из его рук сына. Вильгельм бросился под ноги коня Гесслера.

— Ваша светлость, — произнес он, молитвенно сжав руки, — ваша светлость, это я нанес вам оскорбление, значит, вы должны наказать меня; ваша светлость, так накажите меня, убейте меня, но отправьте этого ребенка обратно к матери.

— Я не хочу, чтобы они тебя убили! — закричал ребенок, пытаясь вырваться из рук лучников.

— Ваша светлость, — продолжал Вильгельм, — моя жена и мои дети покинут Гельвецию; они оставят вам все: мой дом, мои земли, мои стада; они пойдут просить милостыню из селения в селение, из дома в дом, из хижины в хижину; но, во имя Неба, помилуйте этого ребенка.

— Есть средство спасти его, Вильгельм, — сказал Гес-слер.

— Какое же?! — вскричал Телль, вставая с колен и стискивая руки. — О! Какое?! Говорите же, не медлите, и, если во власти человека совершить то, что вы хотите потребовать от меня, я это сделаю.

— Я не потребую от тебя ничего сверх того, что ты, как считают, способен выполнить.

— Я слушаю.

— Не так давно кто-то из толпы сказал, будто ты настолько искусный охотник, что с расстояния в сто пятьдесят шагов можешь сбить яблоко с головы сына.