Пять масок доктора Крикка - страница 14

— Ну уж нет! — воскликнул Питер.

Я оттянула нижний край маски и заглянула внутрь.

— Ой, гадость! — завопила я. — Ой, мерзость!

Я бросила маску на траву.

— В чем дело? Что такое? — спросил Питер.

— Маска… в ней полно жуков! — выдавила я.

— Что? — Он взял маску в руки и заглянул внутрь. — Ой бли-и-ин… Да она ими кишит!

Маска кишела жирными насекомыми. Они копошились по всей гладкой изнанке маски. Они перекатывались и карабкались друг по другу.

Питер протянул мне маску.

— Моника, тебе придется ее надеть, — сказал он. — Покуда Крикк за ней не вернулся.

— Но… но… — снова начала заикаться я. — Питер, я не могу. Эти мерзкие жуки! Их там сотни. Как я могу надеть такое на лицо?

— Ты обязана! — закричал Питер. — Ты обязана, Моника. Ты слышала, что Белла сказала. Ты должна надеть маску, чтобы Крикк не смог ее отобрать.

Я заглянула в маску, и мне стало дурно. Жуки были жирные, коричневые и осклизлые.

— Мы будем чередоваться, — пообещал Питер. — Следующую надену я.

Он сунул маску мне прямо в лицо.

— Давай уже. Мы хотим снова увидеть маму с папой, или нет?

Я стояла, оцепенев, с маской в руках. Огромный жук выкарабкался из нее и пополз по моей руке. Кожа пошла мурашками. Хотелось завопить. В животе вообще разыгралась революция. Я стряхнула жука с руки. Он был колючий. Я все еще ощущала его прикосновение к своей коже.

— Сделай это, Моника, — скомандовал Питер. — Ну же. Надевай.

Я не могу. Ни за что на свете.

— Сделай это, Моника, — повторил Питер. — Скорее.

Мой желудок взбунтовался. Сдавило горло. Я чувствовала, что сейчас меня вытошнит.

Я глубоко вздохнула. Закрыла глаза.

И натянула маску себе на голову.

Я не шевелилась.

Я не открывала глаз.

Маска сидела на лице свободно. Я чувствовала, как лапки насекомых тычутся в мою кожу. Жуки сползали по щекам… по шее…

Я чувствовала их на подбородке. Чувствовала, как они пытаются протиснуться ко мне в рот.

Я не могла это выносить.

Мне буквально хотелось выпрыгнуть вон из кожи.

— Питер, помоги! — завизжала я. — Они меня КУСАЮТ! О… помоги… Они КУСАЮТ мое лицо!

Внезапно боль прекратилась.

Я перестала визжать. На меня снизошла тишина. Единственными звуками, которые я слышала, был стук моего собственного сердца и мое судорожное, учащенное дыхание.

Я открыла глаза. Ночь казалась сплошным лилово-черным маревом.

— Питер? — Голос мой был приглушен тяжелой резиновой маской. Но хотя бы жуки оставили меня в покое. Исчезли. — Питер?

Я вглядывалась в дырочки в глазах маски.

— Питер?

Куда же нас занесло? Мы уже не стояли возле живой изгороди. Теперь мы находились в дремучем лесу.

Наконец, мой взгляд остановился на Питере. К моему удивлению, он даже не повернулся ко мне. Он таращился на что-то широко раскрытыми глазами, глядя прямо перед собой.

Я повернулась, чтобы проследить за его взглядом… и изумленно вскрикнула.

— Питер, это что за твари?!

— Огромные насекомые, — ответил он. Все его тело колотила дрожь, но глаз он не отводил. — Они… типа как гигантские богомолы, Моника. Их десятки. Я… я не могу поверить!

— Да они выше нас! — воскликнула я.

Блестящие зеленые насекомые достигали как минимум восьми футов в высоту. У них были удлиненные, изящные головы с выпуклыми глазами, размером с чайную чашку. Их антенны покачивались на ветру, ударяясь друг о друга с тихим шелестом.

Стояли они выпрямившись на задних ногах. Я увидела гигантские крылья, окутывавшие их спины, точно серебристые плащи.

Их челюсти быстро двигались вверх-вниз. Далеко не сразу я поняла, что они что-то жевали. Жевали… жевали… Хрустели челюсти, и от этого звука у нас разболелись уши.

— Прям… прям как в ужастике, — пробормотал Питер, придвигаясь ко мне поближе. — Как так вышло?

— Маска, — шепотом ответила я. — Должно быть, это ее злые чары.

Мы следили за ними, вслушиваясь в скрежет их зубов, а они все жевали… жевали…

И вдруг они устремились вперед. Они быстро приближались, рассекая антеннами воздух и переступая по траве ногами-жердями.

Хрум… хрум… хрум…

Сверкая огромными черными глазами, они склонили свои плоские головы.

— Беги, Питер! — Я толкнула его, а сама бросилась в сторону. И тут же простонала: — О не-е-е-е-ет!