Раньше я бывал зверем, теперь со мной всё в порядке - страница 7

— Гррр… Мерзавец, — прорычала она, скорчив грозную гримасу.

Я пулей отлетел в сторону. Этого мне никогда не забыть. Этим же вечером я впервые онанировал, вспоминая её. Она навсегда осталась в моей памяти.

В школе одни предметы мне нравились, другие — внушали ужас. Всё, что связано с деятельностью человека, история, изящные искусства, религия, география — я любил… всё, остальное — какие–то схемы, диаграммы — навевало тоску. Ненавидел экзамены. Помню, когда пришло время сдавать их в одиннадцатом классе, я всё отпущенное время смотрел в окно и думал, что может измениться, если я их не сдам. Так я сидел, ничего не делая, и, что типично для меня, старался наверстать упущенное время за оставшиеся пятнадцать минут. Бесполезно говорить, что экзамены я проваливал. Как выяснилось много позднее, разницы большой в этом не оказалось, в любом случае — дурацкая система.

Так или иначе, среднюю школу на Уорриор–стрит я окончил, место, которое до сих пор вспоминаю не без содрогания. Рассказывают жуткие вещи про нашу школу, одно имя которой вызывает в памяти воинствующие банды, что выделяло нас на фоне остальных окрестных школ. Рассказывают, что обрядом посвящения было бросание всех новоиспечённых через футбольные ворота. Я испытал нечто подобное задолго до этого и прятался в уборной до начала урока, избегая всяких нежелательных встреч. В школе было полно хулиганов, и перед школой я часто видел полицейскую машину и полицейских, выводящих из здания кого–нибудь из учащихся в наручниках. И гораздо больше сил чем на учёбу уходило, чтобы держаться подальше от неприятностей.

Был там один учитель, Берти Браун, ветеран Второй Мировой, полный самых невероятных историй. Он смог достучаться до моего сердца. Война в рассказах Берти была совсем другой, как уха отличается от той похлёбки из рыбьей муки, которую показывали в новостях, и была ближе моему пониманию, благодаря ещё и рассказам моего дяди. Берти описывал свою работу на войне, как нечто среднее между гражданским инженером и боевым лётчиком. Мы сидели с открытыми ртами, слушая, как он летал на разведку над Тихим океаном, снимал на камеру вражеские позиции, и как приземлялся на экзотических островах Южной части Тихого океана, чтобы взять пробы почв, узнать, можно ли в будущем построить на них аэродромы для тяжёлых бомбардировщиков. У нас волосы вставали дыбом, когда он совсем близко подбирался к японцам. Я уж начинал было думать в красках, но по–прежнему всё оказывалось старой военной хитростью.

Именно захватывающие рассказы Берти Брауна о своих приключениях на Востоке во время войны с японцами научили меня думать категориями, отличающимися от простого разграничения на белое и чёрное. Из–за нехватки педагогов в то время, Берти преподавал сразу в нескольких классах. Обычно он вёл два предмета: ИЗО и математику, но часто проводил уроки и по английскому. Но какой бы он урок ни вёл, мы всегда старались переключить его, спрашивая не относящиеся к теме урока вопросы о его военных подвигах, и он всегда поддавался.

— Помню, однажды, думаю, это было побережье Западной Малайзии…

И мы переносились в цветной удивительный мир сражений в Южной части Тихого или Индийского океанов.

Именно Берти Браун увидел что–то особенное в моих способностях. И предложил меня как одного из кандидатов на продолжение образования после окончания школы в виде эксперимента. Бессмертный пример того, как один человек может при желании изменить полностью весь ход жизни другого. Сперва меня зачислили на курс как вольнослушателя, занятия должны были проходить по утрам каждую субботу в течение целого года в Ньюкаслском университете, чтобы выяснить, представляю ли я интерес для дальнейшего моего образования или нет. После прохождения этого курса я сдал экзамен, и меня зачислили на первый курс в колледж Изящных искусств и Промышленного дизайна, на Клейтон–роуд в Ньюкасле–на–Тайне. Так началась новая эра в моей жизни; Великое Пробуждение.

Я познакомился с молодыми людьми, которых интересовало большее, нежели только белое и чёрное о войне, о верфях или шахтах. Я вдруг оказался в одних аудиториях и то же дневное время, что и девушки! Близился самый приятный период моей жизни.