Рассказы о землепроходцах - страница 13

стр.

Образ подлинно русской судьбы явлен нам в жизни Ермака. Образ его настолько слился в народном сознании с обликом былинных героев, что могли ли и сохраниться иные свидетельства о его жизни, кроме песен, которые до сих пор поет народ.


Похороны Ермака


ринадцатого августа татарин Якыш, внук Бегиша, выехал на лодке наживлять перемет и увидел у берега «шатающиеся человеческие ноги».

Кольчуга перевернула в воде теле Ермака, и голова его уткнулась в дно, а ноги всплыли вверх.

Якыш вытащил труп Ермака и созвал татар.

Как утверждает летопись, над телом долго и злобно издевались. Приехал с остяцкими князьками Кучум и приказал положить Ермака на рундук и пускать в него стрелы. Хищные птицы с резкими криками вились в воздухе.

Ночью у татар начались видения: перед глазами стоял воин со стрелами в груди. Ночь татары провели неспокойно. Кучум, уже давно страдающий галлюцинациями, приказал закопать тело.

Ермака похоронили на татарском кладбище под развесистой кудрявой сосной.

В день похорон было зажарено и съедено тридцать быков.

На следующий день стали делить вещи Ермака.

Верхняя кольчуга с золотым орлом досталась жрецам Белогородского идола, нижняя — мурзе Кондаулу, кафтан — мурзе Сейдяку, сабля и пояс — бывшему советнику хана Караче.

Рассказывали, что на могиле у Ермака пылал по ночам огненный столб с глазами.

Среди татар распространилось поверье, будто земля с могилы Ермака излечивает от ран и делает человека непобедимым.


Эпилог


знав о смерти Ермака, 15 августа казаки ушли из Кашлыка.

Скоро в пустой город, по улицам которого бегали только пыльные собаки, вошел сын Кучума Алей, а за ним и сам хан.

Видения не прекратились у Кучума и после возвращения в столицу. По ночам чудился ему глазастый огонь, из столба высовывались руки с саблями, а наверху виднелась церковь с колоколами. Страшный звон колоколов будил Кучума. Он просыпался. Вокруг было тихо, только перелаивались на улицах собаки.

Предчувствия не обманули слепнущего Кучума. Из казахских степей пришел царевич Сеид-Ахмад — сын зарезанного Кучумом Бекбулата. Он убил Кучума. И снова опустел Кашлык.

А невдалеке от татарской столицы уже поднимался первый в Сибири русский городок — Тобольск.


Эти строки я пишу в тобольской гостинице.

В 1621 году первый архиепископ Тобольска Киприан Старорусенников записал имена Ермака и казаков, убитых при покорении Сибири, в синодик и заповедовал ежегодно поминать их.

«У Чувашского мыса убиенным Околу, Ивану, Карчиге, Богдану Брязге и с их дружиною вечная память большая... В те же зимы убиенным Сергею, Ивану, Андрею, Тимофею и с их дружиною вечная память средняя... И на тех делах в хождениях Ермаковым товарищам атаману Никите, Тимофею, Ивану, Анане, Анцыферу, Ивану, Григорию, Андрею, Алексею, Никону, Михаилу, Титу, Феодору, Ивану, Артемию, Логину и прочей дружине их вечная память средняя... Атаману Ивану Кольцо, Владимиру, Василею, Лукияну и всей дружине их вечная память большая... Якову, Роману, Петру, Михаилу, Ивану, Ивану и Ермаку вечная память большая».

Вспомним же и мы через четыре столетия этих великих людей земли Русской...


Дорога в Сибирь


елые и черные реки текут с Урала...

Белые текут на запад, а черные — на восток.

Пробираясь вдоль черных рек, просачивались из-за Камня орды пелымского князя Кихека, чтобы «засыпая озерцы трупами», пройти по Пермской земле.

А по белым рекам поднимались к Уралу казаки. Семь имен насчитывают историки у атамана. Камешком в реке народной молвы каталось его имя, пока не выплеснулось на берег: Ермак.

Казакам пришлось пройти по Чусовой в Серебрянку, волоком перетащить легкие струги через кручи уральского водораздела и спуститься по Журавлику и Баранче в Тагил. Трудным был этот путь через тагильские перевалы, но другого не знали тогда казаки Ермака.

За годы, проведенные в Искере, Ермак не только сражался с остатками кучумовских отрядов, не только утверждал русскую государственность в Сибири, но и искал короткую и надежную дорогу через Камень. Ровно полгода добиралась к Ермаку царская подмога по Лозьвинскому пути. Далек, в две тысячи верст, оказался он, и меньше половины царских дружинников добрело до Искера...