Робин Гуд - страница 27
У нищего лишь и найдешь.
Когда же по улице Робин шагал,
Услышал он горький плач:
Трех братьев лихих, стрелков неплохих
Наутро вздернет палач.
К дому шерифа смельчак поспешил,
Несчастных надеясь спасти.
Видали бы вы, какие прыжки
Выделывал он по пути!
И вышел к нему горделиво шериф,
В шелка дорогие одет.
«Чего тебе дать, изволь мне сказать!»
И молвил Робин в ответ:
«Не мяса, не хлеба, милорд, не вина
Пришел я сюда просить,
Но милости вашей для трех бедолаг —
Извольте их отпустить». —
«Был ими убит королевский олень,
И вынес решение суд.
Всем, нищий, ясна вполне их вина,
И нынче они умрут».
Многие громко рыдали в толпе,
Глядя, как братьев ведут.
«Клянусь, все трое останутся жить», —
Воскликнул тогда Робин Гуд.
Звонкий рожок приложил он к губам
И вмиг протрубил призыв.
Сбежалась к нему толпа молодцов,
Стал бледен как смерть шериф.
«Каков, хозяин, твой будет приказ?
Явились мы дружно на зов». —
«Стреляйте на север, стреляйте на юг,
Не смейте щадить врагов».
Меткие стрелы вонзаются в цель,
Слетая с тугой тетивы.
Шериф со всех ног бежит наутек,
А слуги его мертвы.
Трем братьям свободу дали стрелки
И увели их с собой.
Немало людей погибло в тот день,
Кровавым выдался бой.
Друзья возвратились в зеленый лес,
Где горя никто не знал,
И Робин в компанию вольных стрелков
Трех братьев охотно взял.
РОБИН ГУД И НИЩИЙ (II)[127]
Из Бернисдейла он ушел
Однажды вечерком,
И было зелено в лесу,
И всё цвело кругом.
Тут дюжий нищий на тропе
Ему попался вдруг:
Дубинку крепкую он нес,
На фут длиннее рук.
Дырявый плащ его спасал
От холода в пути,
Ведь был навернут много раз,
Не меньше двадцати.
Сума у парня на боку
Даяньями полна,
Широкой пряжкою не зря
Застегнута она.
Три колпака на голове
Тесемкой скреплены —
Ему в полях ни дождь, ни град,
Ни ветер не страшны.
Веселый Робин подошел
Взглянуть, кто он такой,
И, может, взять с него деньжат,
Хотя бы пенс-другой.
«Постой, — промолвил Робин Гуд, —
Давай поговорим».
Но нищий в спешке ни словцом
Не обменялся с ним.
«А ну замри, раз я велю!» —
Стрелок кричит опять,
Но молвит нищий: «Недосуг
Мне здесь с тобой стоять.
Ведь коль собратья без меня
Усядутся за стол,
То сам я буду виноват,
Что раньше не пришел».
«Клянусь, — ответил Робин Гуд,
Взглянувши на него, —
Тебе свой ужин, вижу я,
Дороже моего.
Голодным сам хожу с утра,
В трактире бы засесть,
Но, если я зайду туда,
Вмиг спросят: “Деньги есть?”
Ты дай мне в долг, а я верну,
Как встретимся опять».
Но нищий буркнул: «Нет! Взаймы
Я не привык давать.
Ты так же молод, как и я,
Да, видно, сумасброд.
Коль ждешь ты денег от меня,
То жди хоть целый год». —
А потому свой драный плащ
Бросай-ка на траву,
Снимай суму, не то с тебя
Я сам ее сорву.
С улыбкой нищий говорит:
«Ты думаешь, я трус?
Твой лук и крив и слаб на вид,
Его я не страшусь.
Я не боюсь и стрел твоих —
На что они годны?
Вот разве на веретено
Сгодятся для жены.
Ты ни за что не причинишь
Вреда мне, пустобай.
Заместо денег только шиш
Получишь, так и знай».
Тут Робин Гуд схватил свой лук
И, в гневе скор и рьян,
Достал стрелу — как должно, был
Набит его колчан.
Но палкой так ему поддал
Оборвыш удалой,
Что разом выбил у него
Лук вместе со стрелой.
Схватился Робин Гуд за меч,
Да не успел достать,
Ведь нищий, не жалея плеч,
Огрел его опять.
С тех пор два месяца, ей-ей,
За меч не брался он!
И не бывал стрелок сильней
Ни разу огорчен.
Ни драться, ни бежать не мог,
Стал свет ему немил,
А нищий вдоль и поперек
Его вовсю лупил.
И по спине, и по бокам,
В загривок и в живот
Он бил без устали стрелка,
Пока не рухнул тот.
Воскликнул нищий: «Эй, вставай,
Ведь это стыд и срам!
Терпи, покуда я тебе
Всех денег не отдам!
Потом в трактир ступай скорей,
Вином уставь весь стол
И хвастай там среди друзей,
Как славно день прошел».
Стрелок словца не произнес,
Ведь был он еле жив —
Пластом, белее полотна,
Лежал, глаза смежив.
Подумал нищий: «Умер он» —
И прочь пошел тотчас.
Хоть Робин в схватке побежден,
Не кончен мой рассказ.