Россия нэповская - страница 49

.

В итоге свои республики получили узбеки, туркмены, таджики, киргизы, казахи. Их статус и территории менялись вплоть до 1936 года, но этот процесс имел неоднозначные последствия. Значительное число узбеков осталось в Киргизии, Таджикистане, в состав Узбекистана искусственно были включены таджикские районы Бухары и Самарканда, в состав Казахской ССР вошли северные области с русским в большинстве своем населением, в основном по экономическим мотивам.

Командно-административная опека над автономиями совмещалась с различного рода льготами, скидками. Так, разгром национальной фронды вместе с расширением границ Башкирской АССР за счет преимущественно иноязычных по населению районов привел к тому, что властям пришлось специально для башкир по разнарядке предоставлять завышенное число мест в ЦИКе и Верховном Совете автономии, а также на руководящих постах во всех сферах управления и хозяйства.

Деление на национально-государственные квартиры, искусственное повышение статуса коренных народов до уровня субъектов самоопределения лишало такого же статуса многие другие народы, численно превосходящие «титульные» этносы. Тем более что социокультурные различия между ними были порой весьма значительны и далеко не всегда в пользу последних.

Именно признанием «собственной» государственности в качестве условия существования и развития нации обеспечивалась мощная притягательная сила доктрины этнического национализма, подстегивавшей стремление национальных элит к расширению доступа к власти и ресурсам, установлению официальных культурных институтов. Это, в свою очередь, определило противоречивость действий власти и ее отношений с интеллигенцией, которой она никогда не доверяла.

Практика национально-государственного строительства с опорой на этнический национализм могла реализоваться только при условии утверждения тоталитарного режима. Идея и ее реальное воплощение, ожидания и практические итоги резко расходились. Примат национального единства в подходе к решению проблем общественного развития и модернизации казался вполне естественным во взглядах интеллигенции. Однако он являлся, с точки зрения коммунистов, оказавшихся также в ловушке национальной государственности, «сильнейшим препятствием к росту коммунистического влияния на киргизскую бедноту»[159], как говорилось на 3-ей Казахстанской облпартконференции в 1923 году. Это обусловило стремление партии жестко контролировать все стороны жизни и деятельности национальной интеллигенции.

Подготовка новых ее кадров на основе советской системы образования и воспитания предусматривала, как уже отмечалось, создание лояльного власти культурного слоя в сочетании с комплексом мер, направленных на вынужденное использование дореволюционной интеллигенции, наиболее подготовленной к участию в народнохозяйственных процессах и политической жизни. Именно взаимоотношения с этой частью интеллектуальной элиты составили наибольшую сложность для коммунистической партии, особенно если учесть, что несмотря на свою малочисленность, она обладала непререкаемым авторитетом в рамках своей этнокультурной ниши.

При общепризнанном в партийной среде мнении, сетовали национальные лидеры Туркестана, о необходимости «работать с интеллигенцией», использовать ее, на деле это остается лишь общим туманным взглядом, «и конкретно для нас совершенно неясно, что представляет из себя туземная интеллигенция, мы не знаем анализа ее состава, не знаем ее взглядов», в какие именно отрасли привлекать ее. «Мы швыряемся вправо и влево теми скудными силами из лояльной интеллигенции, которые у нас имеются. Мы не умеем их использовать как следует». В ряду других еще одним примером была судьба бывшего главы разгромленной в начале 1918 года большевиками Кокандской автономии, члена казахского автономистского правительства времен Гражданской войны — Алаш-Орды М. Тынышпаева, единственного туземца с инженерным образованием, перешедшего на сторону Советов.

Он «прекрасно знает свое дело, знает, в частности, как перестраивать ирригационные сооружения туземного типа. В настоящее время он просто ходит по улице, как будто он лишний человек…» Рыскулов, говоря о нем, вместе с тем попытался определить конкретные пути продвижения в данном направлении, считая, что интеллигенцию можно с успехом использовать для организации образования, культурно-просветительной, научной работы и т. д. Нельзя предполагать при этом, что старые специалисты сделались коммунистами, но «задача партии заключается в том, чтобы не проводить национальную политику через разных инженеров и спецов, а самим руководить этим делом»