Россия входит в Европу: Императрица Елизавета Петровна и война за Австрийское наследство, 1740-1750 - страница 52

. Обе дамы начали вносить разлад во «франко-прусскую» партию: одна ненавидела Фридриха, другая осуждала Людовика. Графини отпускали нелестные реплики на счет западных государей — грубиянов, относящихся без должного почтения к достоинству русской императрицы, и их рассказы сыграли не последнюю роль в перемене, которую претерпели политические симпатии Елизаветы в мае 1746 года.

Еще одна двоюродная сестра императрицы, Мария Семеновна Гендрикова, вышедшая замуж за камергера Чоглокова, была сделана обер-гофмейстериной великой княгини Екатерины; жене наследника она оказывала те же услуги, что некогда самой Елизавете, — покровительствовала ее тайным любовным похождениям, впрочем, не делая из них большого секрета. До отъезда Воронцова в путешествие Чоглокова была его любовницей и принадлежала к франко-прусской партии, однако властолюбие и круг знакомств сделали ее начиная с 1746 года сторонницей Бестужева и его клана. Другая Гендрикова некоторое время состояла в браке с неким Самойловым, авантюристом, которому по случаю женитьбы присвоили звание бригадира и чин камер-юнкера; счастливый супруг очень скоро убедился в неверности молодой жены и собрался ее поколотить, в гневе совсем забыв о ее августейшей родственнице. Елизавета, сама того не зная, повела себя как настоящая феминистка: немедленно развела супругов и выгнала негодяя-мужа из дворца. Легкомысленная и неумная, Гендрикова, однако, в обмен на пустяковые подарки оказывала некоторые мелкие услуги клану Лестока: сообщала имена приглашенных к императорскому столу, передавала письма и проч. Отъезд Воронцовых лишил франко-прусскую партию существенной поддержки: их отсутствие усилило опасную соперницу — жену канцлера, первую статс-даму Анну Ивановну Бестужеву. Если верить «Запискам» барона Фридриха фон дер Тренка, авантюриста и заклятого врага Фридриха II, государством управляла в первую очередь именно она^>{273}. Тренк, знаменитый своими любовными похождениями, не обошел своим вниманием и супругу канцлера. Анна Ивановна, урожденная Беттигер, была единственной, кто вызвал симпатию прусского юнкера, бранившего русский двор за скудость интересов и познаний. Тем не менее он описывает Бестужеву, не жалея яду и впадая в очевидные преувеличения. Так, он утверждает, что правила Россией и самолично решала, быть в стране войне или миру, именно Бестужева, канцлер же был якобы лишь марионеткой в руках жены, женщины умной и хитрой, державшейся более величаво, чем императрица. Тренк считает их брак несчастливым, поскольку в характере канцлера сочетались такие разнородные свойства, как хитрость, эгоизм, слабость и скаредность. Анна Ивановна была полностью предана англичанам, щедро оплачивавшим ее услуги. 1000 дукатов, которые получила от Дальона ее соперница княгиня Трубецкая, или 4000 рублей, которыми поделился Мардефельд с мужем княгини, генерал-прокурором Сената, не шли ни в какое сравнение с тысячами фунтов стерлингов, пополнявшими семейный бюджет Бестужевых. А д'Аржансон еще укорял своего посланника за неразумную трату денег на людей, которые «мнят,

что находятся на содержании у французского королевства»^>{274} … Куда ни глянь, экономная политика министров лишала посланников какой бы то ни было свободы действия.

Некоторые женщины становились статс-дамами благодаря весьма своеобразным родственным связям: Елизавета любила покровительствовать родственницам своих любовников. С невесткой фаворита Ивана Ивановича Шувалова, Маврой Егоровной Шуваловой, своей давней любимицей, Елизавета обсуждала политические вопросы и нередко прислушивалась к ее советам. Однажды Мавра Егоровна обнаружила, что муж изменяет ей с дочерью канцлера, и возненавидела все семейство Бестужевых. Между тем любвеобильный муж, Петр Иванович Шувалов, управлял всеми финансами Российской империи; он ввел монополии и откупа, часть которых отошла в его собственное пользование; благодаря принадлежавшим ему табачным откупам, северным рыбным промыслам, лесам Шувалов составил себе огромное состояние. Чтобы ревность жены не помешала его карьере, он представил виновником адюльтерной истории самого канцлера, бесчестного отца, который якобы продал ему, Шувалову, свою дочь за большие деньги. Дело замяли, любовная связь распалась, но скандал ослабил позиции обоих государственных мужей: на публике Елизавета любила демонстрировать величайшую стыдливость