Рождественское перемирие - страница 12

Давным-давно, тринадцать лет назад она подарила Сорену на Рождество своего «оленя». В это Рождество он тоже подарил ей свое сердце и спрятал его на ее открытке. Он не забыл ее. Не забыл ее и по-прежнему любил. И тогда это произошло, тогда в ее дом пришло Рождество. Оно было не в ели и не на кухне, и не на камине, и не висело на украшениях на карнизе, и даже не стучало ей в дверь. Оно было в этом крошечном олене на ее открытке. И если она моргнет, то пропустит Рождество. Хорошо, что у Кингсли более зоркий глаз, чем у нее.

Нора прикоснулась к оленю, к его маленьким нарисованным рогам. Как стремится лань к воде...

Нора хлопнула по бедрам и встала.

- Пойдем, Капитан. Мы сбежим из тюрьмы.

- Что? Куда?

Она помахала открыткой перед его носом.

- В Пресвятое сердце? - спросил Кингсли.

- Я должна его увидеть. Должна, - ответил она. – И, если мы выедем сейчас, прибудем как раз к проповеди.

- Тогда езжай, - сказал он.

- Пожалуйста, поедем со мной?

Нора видела сомнения Кингсли, но он не хотел быть третьим лишним. Неважно, сколько раз она говорила, как Сорен переживает за него так же, как и за нее, Кинг никогда не поверит и не позволит себе верить этому.

- А мне пора домой, - ответил он. - Собаки скучают по мне, когда я ухожу на всю ночь.

Нора прищурилась. Жалкое оправдание.

- Ставлю тысячу долларов, что угадаю первые два слова из уст Сорена, когда он начнет свою проповедь, - сказала она.

- Одну тысячу долларов? - спросил Кингсли.

- Наличными, - ответила она.

- Никаких споров. Счастливого Рождества?

- Нет.

- Тогда ты ни за что не угадаешь. Каждый год он читает разные проповеди, верно?

- Верно. Но я могу угадать первые два слова, которые он произнесет. Веришь мне?

- Нет.

- Одна тысяча долларов говорит, что я могу. - Она почесала его под подбородком, как кота. Затем Кингсли схватил ее за палец и крепко сжал. Тогда ей стало понятно, что у нее получилось его заманить. Шанс доказать, что девушка не права, всегда манил француза.

- Хорошо, - сдался он. - Принимаю пари. И тебе лучше приготовить деньги.

- У меня они есть, - парировала Нора. Они пожали руки, закрепляя спор.

- Погнали в церковь.

Играет - “All I Ever Get For Christmas is Blue” Over the Rhine

Уэйкфилд, Коннектикут.

Было двадцать градусов, и шел снег, когда они покинули дом Норы. Кингсли плотнее затянул шарф на шее и сел в машину.

- Мне лучше выиграть эти деньги, - все, что он сказал, стоило им выехать на трассу к Уэйкфилду.

- Поцелуй их на прощанье, Кинг, - посоветовала она и включила обогрев и радио. Джазовый бархатный голос пел ему "All I Ever Get For Christmas Is Blue", и он поддавался соблазну позвонить сладкоголосой певице и подбодрить ее своим способом.

- Знаешь, прямо сейчас мы могли бы трахаться, - заметил Кинг. - Церковь против траха, и мы выбрали церковь?

- Ну что же, слишком поздно. Мы уже здесь, - ответила Нора и остановилась напротив ярко-освещенной церкви. Даже в машине Кингсли слышал музыку, доносящуюся из-за дверей, украшенных массивными венками с зелеными и красными лентами. - Пойдем?

Кингсли собрался с духом. - Еще раз на баррикады.

Они вошли в церковь. Кинг и Нора стояли перед открытыми дверями в святилище, касаясь носками порога, но не переступая его. Прихожане закончили петь, и все сели. Ожидание заполнило помещение до самых стропил. Все затаили дыхание. Дети утихомирены. Все взоры устремлены вперед.

Сорен подошел к кафедре.

Кингсли так редко видел Сорена в облачении, что у него перехватило дыхание от вида бывшего любовника в белоснежной казуле и серебристо-золотой епитрахилье. С его светлыми волосами, сияющими в свете свечей и идеально уложенными, как и всегда, он сиял, как ангел. Что, как считал Кингсли, идеально демонстрировало насколько обманчивой может быть внешность.

Нора наклонилась к уху Кингсли и прошептала два слова:

- Свет, пожалуйста? - спросила Нора.

Сорен начал говорить.

- Свет, пожалуйста? - сказал Сорен.

Прихожане взорвались хохотом.

- Черт, - выдохнул Кингсли.

- Почему у Лайнуса это всегда срабатывало? - спросил Сорен, театрально вглядываясь в балкон, словно искал пропавший софит. – У меня ни разу это не получалось.