Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - страница 47
На протяжении первой половины 1600 г., однако, характер русско-шведских отношений сильно изменился. Если ранее Швеция была для русского правительства лишь одним из союзников при организации переворота в Речи Посполитой, после отказа Габсбургов от соглашения продолжение прежнего политического курса означало войну против Речи Посполитой со Швецией в качестве главного партнера.
Между тем на протяжении первой половины 1600 г. становилось все более явным расхождение внешнеполитической программы нового шведского правительства с русскими интересами на Балтике.
К концу марта 1600 г. в Москву возвратились В. Сукин и П. Дмитриев и информировали свое правительство о результатах переговоров с герцогом Карлом, которые они вели в Стокгольме с 26 ноября по 21 декабря 1599 г. Сторонам не удалось заключить никакого договора о союзе против Речи Посполитой. Герцог Карл подчеркивал свое дружественное отношение к царю и обещал направить в Москву посольство для продолжения переговоров, однако сама необходимость этих новых контактов указывала на то, что у шведского правительства русские условия союза вызывают возражения. Правда, в одном весьма существенном для русского правительства вопросе герцог Карл как будто проявил готовность пойти навстречу русским требованиям: в беседе с послами шведский правитель заявил, что он готов передать русским Нарву за большой выкуп, если царь выступит со всеми своими военными силами против поляков. Однако, не говоря уже о том, что указанная цена была для России слишком высокой, русские дипломаты не могли придавать этому предложению большого значения, поскольку оно не получило никакого отражения в письменном ответе шведской стороны.
Кроме того, сделанная уступка по существу обесценивалась тем, что в качестве условия успешного результата русско-шведских переговоров шведская сторона потребовала, чтобы русская сторона ратифицировала Тявзинский договор, а это означало признание со стороны России не только существующих границ между государствами, но и зафиксированной в этом документе системы экономических отношений, которая лишала русское купечество всяких возможностей прямого контакта с купечеством западноевропейских стран[346].
Если смысл этого требования в первый момент оставался для русского правительства неясным, то последующие шаги шведского правительства должны были показать ему, о чем идет речь.
Уже в инструкциях, которые герцог Карл дал своим военачальникам накануне шведского похода в Эстонию, настоятельно указывалось на необходимость восстановить в этом районе предусмотренные Тявзинским договором условия торговли[347], которые в период происходившей «смуты» во многом, по-видимому, перестали соблюдаться.
Позицию, занятую в этот период шведским правительством по отношению к русским экономическим интересам на Балтике, весьма показательно характеризует инцидент, имевший место в конце июня 1600 г. В это время к устью р. Наровы прибыл из своего путешествия в Германию Власьев. На нанятых им в Любеке двух кораблях он привез большую партию товаров, закупленных для царской казны. Поскольку эти товары не предназначались для торговли, посланник нашел возможным выгрузить их не в Нарве, где, согласно Тявзинскому договору, должна была производиться торговля иностранными товарами, а в находившемся на противоположном берегу Наровы Ивангороде.
Действия русского посла вызвали сильное беспокойство шведских властей в Прибалтике, а затем и самого герцога Карла, опасавшихся, что русские снова попытаются с помощью ганзейского купечества превратить Ивангород в русский порт, где торговля иностранными товарами производилась бы вне контроля шведских властей. К устью Наровы была послана шведская эскадра с предписанием захватить зафрахтованные Власьевым суда из Любека на обратном пути. Одновременно шведским послам, выехавшим к этому времени в Нарву для ведения переговоров с русским правительством[348], было предписано добиваться от русского правительства, чтобы оно запретило своим послам при поездках за границу пользоваться судами из Любека. Герцог Карл предлагал в дальнейшем предоставлять в распоряжение русских дипломатов шведские суда