Самый трудный километр - страница 23

— Теперь понятно, — в тон ему ехидно проговорил Иван Прудников. — Хорошо, что ты всё знаешь. Что бы мы без тебя делали!

— Так и жили бы тёмными и непросвещёнными. — Василий за словом в карман не лазал, у него на всё был готовый ответ.

— Так тут булыжников не с одного самосвала, — подыгрывая ему, заметил бородач Иванов.

— Много ты понимаешь! Тот динозавр был ростом с каланчу, а самосвал у него — с Исаакиевский собор. Полный, нагруженный до краёв.

— Вот утешил! Что ж это, ещё столько камней убирать придётся?!

— Ну, может быть, маленечко в динозавровом самосвале и осталось; не всё просыпалось… — сжалился над товарищами Некирка.

За что Дед любил Василия Некирку, так это за находчивость. Весёлый парень. На все руки мастер. Тюбингоукладчиком управлять — пожалуйста. На погрузочной машине работать — тоже. Даже электровоз водить может… «Вася всё может!» — шутя говорил про себя Некирка.

Другие ему в умении тоже не уступали.

Например, Колесник рассуждал так:

— Я вообще не верю проходчику, который в забое мямлит: мол, это я не умею, то не умею. Болтовня всё это! Просто работать не хочет: Если я чего не умею — в лепёшку разобьюсь, а научусь!

Неуютно было в Дедовой бригаде бездельникам. Если Михаил Григорьевич замечал, что кто-то отлынивает, сразу говорил:

— Не хочешь? Не надо! Иди отдыхай! Без тебя управимся!

Крутой характер был у Деда. Но заботливый.

Любил бригадир, чтобы все машины в тоннеле были в порядке, все материалы — под рукой, рабочая одежда у всех исправна.

— А то какой с тебя прок, если тебе работать неудобно.

Но первым делом следил Тихонович за тем, чтобы землеруб содержал в исправности свой отбойный молоток.

— У доброго хозяина и конь добрый, — говорил Некирка.

И бригадир подтверждал:

— Правильно. Только не конь, а молоток.

Ещё по-другому высказывался Василий Некирка:

— Оттого телега запела, что давно дёгтя не ела.

И опять бригадир соглашался:

— Верно. Не смажешь вовремя молоток — намучаешься.

Дед знал, как остро затачивать пики, чтобы они легко врубались в твёрдую землю. Этому он научился, когда ещё работал слесарем на заводе.

…День ото дня всё больше вагонеток выдавала на-гора бригада Тихоновича.

Приходили землерубы из других бригад посмотреть. Говорили:

— Мы разве хуже? — И тоже набирали темпы.

Перед входом в бытовку появился огромный экран, на нём сразу было видно, сколько кто поднял из шахты грунта.

Против фамилии Тихоновича написали цифру одиннадцать.

Бригада Скрипникова загружала в это время по восемь вагонеток.

Бригада Малышева дала десять с половиной.

И вдруг бригада Кости Татариновича перегнала Дедову: одиннадцать с половиной вагонеток!

— Нас перегоняют, — сказал своим ребятам Дед.

— Не мудрено, — отозвался Сметанин. — Ты же сам своему земляку помогаешь.

Тихонович ничего не мог возразить. Так оно и есть. Перед тем как передавать Косте смену, Михаил Григорьевич наводил порядок в забое, оставляя запас порожних вагонеток, включал загодя электропечки. Приходи — и сразу начинай!

Беспокоился он о Косте. А как же иначе? У Деда всегда был такой принцип соревнования: сам ушёл вперёд — значит, помоги товарищу догнать. Делают они общее дело.

Наконец пришёл срок, когда Михаил Григорьевич Тихонович с бригадой подняли на-гора тридцать девять вагонеток! Это был рекорд проходки в замороженном грунте.

Тогда-то и состоялась у Деда вторая беседа с начальником.

— Рад вас поздравить, Михаил Григорьевич. Ваша бригада решила поставленную задачу на отлично. Вы сумели поднять дух проходчиков, организовать работу по-деловому. А то уж впору было думать, что на двести тринадцатой шахте люди совсем опустили руки.

— Но сорок вагонеток мы так и не дали, — уточнил Тихонович.

— Это уж не так важно. И тридцать девять — это в три раза больше, чем по норме. А теперь мы решили перевести вашу бригаду строить станцию «Политехническую». Там мягкий грунт открылся. На нём и хотим поручить вам скоростную механизированную проходку. Будем навёрстывать упущенное время на более лёгких участках. Должны же мы закончить метро на Гражданку в обещанные сроки.

Вернулся Дед из управления весёлый. Сказал товарищам: