Санкт-Петербургские вечера - страница 38

^{> однако чреватое последствиями, которые, вероятно, окажутся более счастливыми, чем у первого. Замечательна судьба этих великих народов, вечно стремящихся друг к другу и вечно один другого ненавидящих! Бог поместил их рядом, словно два чудесных магнита, которые притягиваются одной своей стороной и отталкиваются другой: они вместе и враги, и родственники.>67> Именно}

Англия перенесла наши языки в Азию, перевела Ньютона на язык Магомета,^>68>>69 и теперь молодые англичане защищают в Калькутте диссертации на арабском, персидском и бенгальском. В свою очередь, Франция, 30 лет тому назад и не подозревавшая, что в Европе есть еще какие-то живые языки, выучила их все, пока другим нациям приходилось учить ее собственный. Прибавьте к этому, что самые продолжительные путешествия уже не пугают воображение; что все великие мореплаватели — европейцы,^{>70> что Восток явным образом уступает растущему натиску Европы; что полумесяц, сжатый с двух концов в Константинополе и в Дели, должен непременно расколоться посередине; что обстоятельства предоставили Англии границу с Тибетом и Китаем длиной в 1 500 лье — и у вас появится представление о том, что приготовляется вокруг нас. В неведении своем человек часто ошибается в оценке целей и средств, орудий и препятствий, собственных сил и сопротивления вещей. То ему хочется срезать дуб перочинным ножиком, то вдруг бросает он бомбу, чтобы сломать тростник, — но Провидение никогда не действует наугад и не вотще волнует оно мир. Все возвещает о том, что близится великое единение,}

Ж. ас Мосгр. Санкт-Петербургские вечера которое нам должно приветствовать издали, если вы позволите подобный религиозный оборот. Мы подвергнуты — и по всей справедливости — мучительному дроблению, но если мои слабые глаза достойны хотя бы смутного проникновения в божественные тайны, то раздробили нас лишь для того, чтобы вновь соединить.

Сенатор. О mihi tarn longae maneat pars ultima vitae.^>(n7)

Кавалер. Надеюсь, вы позволите солдату выразиться на родном языке:

Courez, volez, heures trop lentes Qui retardez cet heureux jour.

1. (Стр. 58. «...Ж.-Ж. Руссо, одного из опаснейших софистов своего века и, однако, более других лишенного истинной учености, проницательности и прежде всего глубины, — при всем его мнимом глубокомыслии, которое состоит в одних словах»)

Не должно без всяких оговорок приписывать произведениям Руссо достоинства слога. Следует отметить, что философским языком владеет он чрезвычайно скверно, ничему не дает определений, неудачно употребляет отвлеченные термины, которые толкует то в поэтическом, то в обыденном смысле. О подлинном его достоинстве великолепно сказал Лагарп:^>(,|8) «В его сочинениях все обманывает — даже сама истина».

2. (Стр. 58. «Всякое вырождение отдельного человека или целого народа тотчас дает о себе знать строго пропорциональной деградацией языка»)

Ubicunque videris orationem corruptam placere, ibi mores quoque a recto descivisse non est dubium (Senecae Epis-tolae morales, CXIV, < 11 >).^>(ll9)

Можно перевернуть эту мысль, и она останется столь же справедливой: Ubicunque mores a recto descivisse videris, ibi quoque orationem corruptam placere non est dubium.^>(120) Прошлый век явил во Франции великое и печальное доказательство этой истины. Однако основательные умы видели зло и всеми силами защищали от него язык, — и нельзя еще сказать, каким будет исход. «Эмигрантский стиль»,^>021 * как его некогда называли, объясняется подобным же образом. Вследствие одного из ложных поверхностных суждений, беспрестанно проникающих в царство наук, стиль этот пытались истолковать общением с иностранными нациями: вот каким образом человеческий ум напрасно теряет время, играя обманчивой видимостью и развлекаясь дурацким самолюбованием, вместо того, чтобы видимость эту разрушить и пробиться к истине. Французский протестантизм — гонимый, свободный или поощряемый — не создал и никогда не создаст ни единого памятника, способного сделать честь французскому языку и французской нации. И ничто ему сейчас не мешает уличить меня во лжи. Macte animo\