Сборник рассказов «Рождественское Чудо» 2021 [СИ] - страница 39

По причине приближающегося праздника кикимора, подоткнув юбку и обернув косматую голову платком, мыла лестницу и только шикнула добродушно на Акакия, когда он недостаточно аккуратно отряхнул снег с ботинок. И запустила в него шутливо веником. Акакий обмел снег с обуви, повинился перед домовитой кикиморой и направился к лестнице. Был в доме и подъемник, но черт им редко пользовался. После долгого дня за столом хорошо было лишний раз размять ноги.

— Милый, гости у тебя, — крикнула ему в спину кикимора.

— Гости? Что за гости, матушка?

Кикимора хихикнула совсем по-девчачьи и подмигнула.

— Хорошие гости, милок, справные.

Немало озадаченный, Акакий поднялся наверх и отпер дверь. Уже на пороге охватило его дурное предчувствие: в небольшой прихожей пахло женскими духами, приторно сладкими, точно разлил их кто-то целый флакон. Сняв пальто, Акакий повесил его аккуратно на вешалку, рядом с богато украшенным женским салопом, и опасливо заглянул в комнату.

За круглым столом, накрытым зеленой плюшевой скатертью с бахромой — еще утром ничего подобного в его доме не было — чаевничали маменька и Агриппина.

— Э-э-э, здравствуйте, — глупо промямлил Акакий.

Невесту свою он видел всего несколько раз и так и не составил о девушке какого-либо мнения. Была она белокожая и нарумяненная, точно боярышня с картины Рябушкина, улыбалась приятно, но как сейчас обнаружил молодой черт, в духах меры не знала. Тот самый приторно-сладкий запах исходил от ее волос и кожи. А ещё каким-то удивительно раздражающим манером она разворачивала конфету за конфетой и отправляла в рот.

Впрочем, день был такой сегодня, решительно все Акакия раздражало.

— Ты опоздал, — сказала маменька тоном еще не обвиняющим, но к тому близким.

Акакий был вполне себе взрослый черт, но родительницу свою благоразумно побаивался. Стыдиться тут было нечего: ее и отец избегал сердить. Поэтому Акакий покорно согласился, что был не прав и больше так делать не будет, повинился и отговорился службой. Маменька обычно гордилась тем, что единственный ее сын служит в Синоде, но сегодня это не произвело прежнего эффекта. Маменька продолжила хмуриться. Агриппина — поедать конфету за конфетой.

— Я отправила тебе телеграмму, Акакий. Просила, что бы ты нас встретил. И что вместо этого? Нам пришлось нанимать извозчика, и он пытался нас обжулить!

Акакий согласно кивнул, что вот это было со стороны извозчика подло и неразумно — обманывать пару провинциальных ведьм. Всем известно, что они куда опаснее столичных.

— А когда мы наконец прибыли сюда, оказалось, что тебя все еще нет на месте!

— Покорно прошу простить. Служба, — снова сказал Акакий и попытался сбежать в небольшую комнату, отданную под кабинет и библиотеку. Этого ему не дали.

— Сядь, — приказала маменька.

Агриппина разлила чай по чашкам и отправила в рот очередную конфету.

— Мы не шутки шутить приехали, а по важному делу, Акакий. На эти праздники приезжает из Парижа известный портной, и мы хотим пошить Агриппине несколько новых платьев. Чай не в местечке каком жить будете после свадьбы, а в столице! Заодно и тебе, — маменька наградила его неодобрительным взглядом, — подберем что-нибудь.

— Да-да, конечно, маменька… — согласно закивал Акакий, надеясь поскорее покончить с этим разговором и заняться наконец делом. А потом возьми да ляпни сдуру: — А свадьба когда?

Маменька закатила глаза.

— Ты хотя бы распечатываешь мои телеграммы, Акакий, или в печь их кидаешь не читая? Конечно же, как традиция нам велит — в Вербное[7]!

Акакий попытался прикинуть календарь на следующий год, но так и не сумел сообразить, когда же будет в этот раз Пасха и все ей сопутствующие праздники, и только развел виновато руками. Телеграммы он читал, но было их столько — и от родных, и, главным образом, по работе, что молодой черт не мог все упомнить. Он снова попытался отговориться работой и встать, но холодный взгляд матери пригвоздил его к стулу.

— Завтра в десять мы записались к тому портному, затем пообедаем в хорошей ресторации — в хорошей, Акакий, уж постарайся проводить нас в такую, а после…

— У меня завтра ещё работа… — робко проговорил молодой черт, чувствуя себя круглым идиотом.