Селестина - страница 35

М е л и б е я. Что ты сказала, Лукресия?

Л у к р е с и я. Сеньора, я сказала, что хватит беседо­вать, час поздний.

М е л и б е я. Матушка, не рассказывай этому кабальеро о случившемся, не то он сочтет меня жестокой, безрассуд­ной или неучтивой.

Л у к р е с и я (в сторону). Ну не говорила ли я, что дело плохо!

С е л е с т и н а. Неужто ты, сеньора Мелкбея, сомне­ваешься, что я сохраню тайну? Не бойся, я все умею снести и скрыть. Я понимаю, что твоя подозрительность истолко­вала мои слова в самую дурную сторону. С такой радостью уношу я твой шнурок, что мне кажется, будто сердце Ка­листо уже рассказало ему о твоей милости к нам и я за­стану его выздоравливающим.

М е л и б е я. За все, что ты вытерпела, я готова сделать для твоего больного еще больше, если понадобится.

С е л е с т и н а. Больше понадобится — и больше сде­лаешь, и благодарности не потребуешь.

М е л и б е я. Что ты сказала, матушка, о благодар­ности?

С е л е с т и н а. Говорю, сеньора, что мы благодарим тебя и готовы служить и премногим тебе обязаны. Ведь надежда на плату тем верней, чем важней обязательство.

Л у к р е с и я. Ишь как вывернулась-то!

С е л е с т и н а. Доченька Лукресия, тсс!.. Придешь ко мне, я тебе дам такой состав, от которого волосы твои ста­нут светлее золота. Только не говори госпоже. И еще дам тебе кое-какие порошки от дурного запаха изо рта, их никто, кроме меня, не умеет изготовлять во всем королев­стве. У тебя изо рта ведь немного пахнет, а для женщины нет хуже!

Л у к р е с и я. О, дай тебе бог хорошую старость! Мне это нужнее, чем хлеб.

С е л е с т и н а. А зачем же ты ворчала на меня, ду­рочка? Помолчи, ты ведь еще не знаешь — вдруг я приго­жусь тебе в более важном деле. Смотри, чтобы госпожа твоя не разгневалась пуще прежнего. Дай мне уйти с миром.

М е л и б е я. Что ты говоришь, матушка?

С е л е с т и н а. Сеньора, мы тут условились кое о чем.

М е л и б е я. О чем же, скажи. Не люблю, когда при мне шепчутся.

С е л е с т и н а. Да я, сеньора, просила ее напомнить тебе о молитве; и еще посоветовала ей брать с меня пример, как сдерживать себя, когда ты сердишься, ибо говорится: уда­лись от разгневанного на время[32], а от врага надолго. Ты же, сеньора, была разгневана, заподозрив что-то в моих словах, но врагом ты мне не была. А хоть бы слова мои и были такими, как тебе показалось, в них нет ничего дур­ного: каждый день видишь, как мужчины страдают из-за женщин, а женщины из-за мужчин, — так уж велит при­рода; природу сотворил бог, а бог не может сделать ничего плохого. И потому мои старания все равно похвальны, раз они вытекают из такого источника, и карать меня не за что. Многое могла бы я еще добавить, да не стану, ибо много­словие гневит слушающего и вредит говорящему.

М е л и б е я. Во всем ты поступила разумно — и в том, что безмолвно снесла мой гнев, и в том, что была столь терпелива.

С е л е с т и н а. Сеньора, я все стерпела из страха пред тобою: ведь ты гневалась не напрасно, а гнев сильных мира сего опасен, как молния. Потому я и дала вылиться твоей суровой речи, пока все запасы не истощились.

М е л и б е я. Этот кабальеро в долгу перед тобою.

С е л е с т и н а. Сеньора, он заслуживает большего. И если я кой-чего и добилась своими просьбами, то повре­дила ему своим промедлением. Теперь расстаюсь с тобою, чтоб идти к нему, с твоего разрешения.

М е л и б е я. Попроси ты разрешения раньше, я бы дала его еще охотнее. Иди с богом! Не принесло мне пользы твое посольство, и уход твой не принесет вреда.

Содержание действия пятого

Селестина, простившись с Мелибеей, идет по улице, бор­моча сквозь зубы. Возле своего дома она встречает под­жидающего ее Семпронио. Оба, беседуя, направляются к Калисто. Пармено видит их и сообщает об этом сво­ему хозяину. Калисто приказывает отворить им дверь.

Калисто, Пармсно, Семпронио, Селестина.

С е л е с т и н а. Ох, страшная опасность! Ох, отчаянная моя голова! Ох, мука смертная! Как близка я была к смерти, кабы не схитрила и не сменила вовремя паруса. Ох, эти мне угрозы взбалмошной девчонки! Ох, бешеная девчонка! О, дьявол, которого я заклинала! Как верно исполнил ты все, о чем я просила! Я в долгу перед тобою! Ты своею властью укротил жестокую и дал мне удобный случай вволю наговориться с нею, удалив ее мать. Ну, ста­рая Селестина, весело тебе? Знай, дело наполовину сде­лано, когда начало хорошее. О змеиный жир! О белая Пряжа! Как вы пригодились мне! О, я бы уничтожила все мои былые и грядущие заклятия и не верила бы уже ни в травы, ни в камни, ни в слова! Но радуйся, старая, тебе эта сделка принесла больше, чем пятнадцать подновлен­ных девушек. Ох, проклятые длинные юбки! Вы мешаете мне поскорее добраться туда, где найдется пристанище моим новостям. О благосклонная судьба, ты помогаешь отважным и враждебна трусам! От беглеца смерть никогда не побежит! Немногим удалось бы то, что мне. Новички в моем ремесле, попав в такой переплет, так ответили бы Мелибее, что проиграли бы все, я же все выиграла благим молчанием. Правду говорят: дело мастера боится, врач умелый лучше ученого, а опыт и сноровка порождают хит­рецов и таких старух, как я, которые пройдут бродом, не намочив подола. Ах ты, шнурок, шнурок! Если жива буду, ты силой притащишь ту, что не пожелала по доброй воле поговорить со мной.