Селестина - страница 69
Радуйтесь, что прибыль за труды достанется мне, а не другой. А недовольны — тем хуже для вас!
С е м п р о н и о. Я всегда говорил, что жадность — главный порок стариков. В бедности — щедры, в богатстве — скупы. Чем больше копишь, тем большего хочешь, а чем большего хочешь, тем ты беднее. Никто так не беден, как скупой богач. О господи, как усиливается нужда при изобилии! Слышал бы кто, как старуха сулила отдать мне по первому слову всю прибыль от сделки, пока думала, что мало получит! А теперь, когда увидела, что разжилась, ничем не хочет поделиться, как в детской поговорке: «От малого — чуть-чуть, а от большого — ничуть!»
П а р м е н о. Пусть отдаст, что обещала, не то все отнимем. Сколько твердил я тебе, что это за старуха, а ты все не верил.
С е л е с т и н а. Если вы злитесь друг на друга, или на хозяина, или на поломанные доспехи, нечего на меня все валить. Я-то хорошо знаю, откуда ветер дует! Мне ясно, на какую ногу вы хромаете! Дело вовсе не в том, о чем вы тут говорите и не в вашей корысти. Просто решили, что я на всю жизнь хочу привязать вас к Элисии и Ареусе и не подберу для вас других, потому-то и грозите мне, будто из-за денег, запугиваете дележом. Не беспокойтесь; кто сумел для вас раздобыть этих девчонок, найдет и десяток других, особливо теперь, когда у вас понятия побольше, да и ума и заслуг прибавилось. А умею ли я в таких делах держать слово, пусть Пармено скажет. Ну-ка, не стыдись, расскажи, как мы вели себя, когда кой у кого болела матка!
С е м п р о н и о. «Я ему — уйди, а он — раздеваться!» Не на такого напала! Соловья баснями не кормят; на эту удочку меня не поймаешь! Брось болтать, я уж стреляный воробей. Раздели между нами поровну все, что получила от Калисто, не то всем расскажем, кто ты такая. Других лови на эти приманки, старая шлюха!
С е л е с т и н а. Как ты обозвал меня, Семпронио? Ты на что намекаешь? Придержи язык, не позорь моих седин, бог меня создал не хуже других. Живу своим ремеслом, как всякий ремесленник, работаю честно. Кому не нужна, к тому не лезу. Сами за мною присылают, сами домой ко мне приходят и просят. Хорошо ли, дурно ли живу, один бог мне свидетель. И не вздумай на меня наброситься как бешеный, на всех найдется правосудие, перед ним все равны. И меня там выслушают не хуже, чем вас, франтов лощеных, хоть я и женщина! Оставьте меня в покое с моим добром. А ты, Пармено, не воображай, что я в твоих руках, если ты знаешь мои тайны, и мою прошлую жизнь, и все, что случилось со мной и с твоей несчастной матерью. Она-то меня уважала, слава богу!
П а р м е н о. Не беси меня этими намеками, не то я отправлю тебя к покойнице в гости, там уж поплачешься вволю.
С е л е с т и н а. Элисия, Элисия! Вставай скорей с постели, давай сюда живо мой плащ! Клянусь всеми святыми, я побегу за стражей, я буду кричать как оглашенная! Этого еще не хватало! Пришли незваные, да еще угрожают! Ишь храбрецы! Набрасываться с кулаками на кроткую овечку! На связанную курицу! На шестидесятилетнюю старуху! Вон отсюда, срывайте злость на мужчинах! На тех, у кого есть шпага, а не старая прялка! Подлая трусость — нападать на слабых и беспомощных! Навозные мухи всегда жалят тощих и дряхлых быков, и дворняжки злее всего тявкают и накидываются на бедных путников. Кабы девка, что лежит вон там в постели, слушалась меня, никогда бы не оставались мы ночью без мужчины и спали бы спокойно. Элисия-то другого не искала, тебя дожидалась, вот мы и остались в одиночестве. А вы-то видите, что тут только женщины, и бог весть чего требуете! Кабы знали, что в доме есть мужчины, небось вели бы себя иначе! Как говорится: молодец против овец, а против молодца и сам овца!
С е м п р о н и о. Ах ты жадина, ненасытная твоя глотка! Мало тебе трети барыша?
С е л е с т и н а. Трети? Идите с богом из моего дома вы оба, не то закричу на всю округу. Берегитесь! Не изводите меня, а не то всплывут все делишки Калисто, да и ваши заодно!
С е м п р о н и о. Сколько ни вопи, а обещание сдержишь, или тебе конец.
Э л и с и я. Положи шпагу, бога ради! Держи его, Пармено, держи! Этот сумасшедший и впрямь прикончит ее.