Серебро - страница 53
Они переглянулись.
— Последние времена настали, — вздохнула тетушка, — здоровая незамужняя женщина против брака выступает.
— Это у меня все от зависти, — пробурчала я.
Дядюшка закрыл лицо газетой и захихикал.
— Дождаться не могу, когда он правда об этом напишет. Не может не написать же рано или поздно. Страшно, конечно, какой бемц будет, но нас-то тут вряд ли зацепит.
Ждать долго не пришлось. Ноэнта прислал мне самое короткое из писем.
«Приезжай в Буэнос-Айрес. Я начинаю ломать, мне понадобится помощь»
Эухенио встретил нас с Санчей на вокзале, как обычно, с коляской, и осыпал новостями. Отец подумывает продать дело своим компаньонам. Пенелопа снова беременна. Анхела учится играть на скрипке. В городе идет международный шахматный турнир, обещают, что два гроссмейстера будут вести одновременную игру со всеми участниками клуба, желающие смогут наблюдать. В газетах ужасный скандал, все ругают твоего, ну ты понимаешь кого, он вывалил здоровенную статью про кризис брачного права в католических странах Европы и обещает продолжение про протестантские обычаи. Его чуть ли не анафеме уже предают, видела бы ты.
Могу себе представить.
Погоди. Он что, прямо в газете прямым текстом?
Слушай, ты сама человека озадачила. Если бы ты ему сказала — организуй мне, лично мне иной вариант, он бы спокойно увез тебя в Соединенные Штаты еще семь лет назад. Ты поручила ему переломить об колено всю страну, а то может и весь континент. Вот, он ломает. Страна пищит.
Отец был мне рад и тоже имел много чего сказать про газетный скандал. Я вежливо напомнила ему про некоторые особенности своего замужества, он фыркнул и видимо, решил, что я неподходящая аудитория для его возмущения. Я провела вечер с ним, а утром побежала обнять Пенелопу — ей я передала с Эухенио, чтобы она не трудилась сама тащить детей, я приду-приду прямо утром и сразу, со всем мешком подарков. Понятно, подарки из Сан Луиса в Буэнос-Айрес поскромнее, чем наоборот, но детям важен сам факт.
Пенелопа как была, так и осталась царица царицей, вокруг нее мухами вились служанки и лакеи, в доме все сияло, дети бегали и орали, в общем, все, как я люблю. На обед я вернулась к отцу, а вечером опять перебежала сад (оставшийся в точном соответствии с батюшкиными представлениями о прекрасном, но при этом чрезвычайно ухоженный) и поднялась в гостиную к брату.
Мы сидели втроем, брат пил разбавленное, мы с Пенелопой налегали на безалкогольный мохито со льдом. Сплетничали. Эухенио с гордостью показал очень мирное письмо от Марты, в котором она писала, что родила мистеру Пейджу двойняшек, и мистер Пейдж сменил ради них дальние рейсы на каботажные.
«Может быть, это письмо поможет тебе получить развод, которого мы оба с тобой так жаждем, и наконец уже позволит нам узаконить всех прекрасных детей, которые у нас не друг от друга»
Умница Марта, хотя шансы все равно так себе.
Вошел лакей, объявил прибытие сеньора Аррэтхе. Мы с Архентой вцепились в стол совершенно слитным движением, Пенелопа вскочила и села, Эухенио встал и едва не побежал к двери.
Они пожали друг другу руки, посмотрели друг на друга с одинаковой глупой улыбкой и обнялись. Архента тихо прыснула в стакан с лимонадом.
— Хесус, ты с ума сошел, приехал в такую бучу. Тебе же голову откусят здесь.
— Не откусят, — спокойно сказал Ноэнта, — я сам кому хочешь откушу. Слушай, у тебя тот же поверенный, что и у отца?
— Да, конечно, — удивился Эухенио.
— Отлично. Он нам понадобится.
Он поцеловал руку Пенелопе, обошел стол и остановился за шаг, молча протянул руку. Архента положила пальцы в его ладонь.
Ничего не меняется. Даже свечи, кажется, потусклели, дуга вы, ребята, электрическая.
— Кхм, — сказал Эухенио вроде бы через некоторое время, — дорогая, а не проведать ли нам детей?
— Дейтвительно, действительно, — всполошилась Пенелопа, — Архента, милая, побудь хозяйкой, пока мы ненадолго отлучимся, прошу тебя.
Цвиркающую цикаду из сада было слышно так, как будто она висела не там на дереве, а прямо на стене у меня над головой. Ноэнта положил вторую руку на мою ладонь, зажмурился, помотал головой, вдохнул и спокойно сказал: