Серебряный остров - страница 22

Санька держал в левой руке наконечник, в правой топорик, когда Цырен разрезал на кусочки ремень от брюк и предложил пожевать его с солью. Он уверял, что это очень питательная и богатая витаминами пища, вообще сплошное лакомство — свиная сыромятина. Но, видно, не суждено было друзьям испробовать это изысканное блюдо. Цырен замер с протянутой рукой, все затаили дыхание. Издалека донеслось еле Слышное тарахтение мотора.

Внизу шел катер!

Они выскочили на уступ, замахали кто чем, закричали с такой силой, точно только что наелись до отвала, — и на катере заметили их. Маленькое судно под красным флагом свернуло к берегу.

Цырен тихо сказал «ура» — и пошатнулся. Рудик едва успел подхватить его.

— Ты что?!

— Голова кружится, не могу вниз смотреть, прошептал Цырен побелевшими губами, Никогда не, кружилась. Еще над тобой смеялся…

— Это от волнения, — сказал Санька.

Катер приближался. Ребята заскочили в пещеру наспех скидали, вещички в рюкзаки, завернули в одеяло драгоценные находки и, уже собранные, снова вышли на площадку.

— Топорик забыл, — спохватился Санька. И добавил, возвратившись: — Жаль, надпись не закончил. Там дела-то на пять минут — год высечь.

— Может, останешься? — по привычке подцепил его Цырен.

— В следующий раз закончишь, — сказал Рудик.

Цырен поглядел на Рудика, на Саньку, и улыбнулся:

— Мы еще вернемся. Даже если ученые не заинтересуются. Возьмем веревку, скобы, топорик ступеньки рубить. Ничего, сами заберемся. Так что не будем прощаться с нашей пещерой.

— Эй, на скале-е-е! — донеслось снизу, с катера. — Каким ветром вас туда занесло, на такую верхотуру?

Санька сложил ладони рупором, крикнул:

— Горным!

И тут же подумал: «Доверчивый ты человек! Они же не спрашивают. Это поговорка такая…»

Осень выдалась теплая, погожая. Лишь в начале сентября порохнуло снегом, прибило картофельную ботву на огородах, утихомирило зелень трав, а после снежок растаял и установилось бабье лето, ясное и прозрачное. Куда ни глянь, краски такие яркие — в глазах рябит. И где только берет матушка-природа эти чистые первозданные тона?!

Зайдешь в падь Крутую, что начинается за школой, — посреди желтизны осинника вспыхивают багряные костры: черемуха, жимолость, рябина. По крутым взлобкам ровно и непобедимо зеленеют кедрачи, но и в них то и дело проглядывают желтые, оранжевые, красные мазки. Повернешься к Байкалу — та же пестрота: возле берега вода тяжелая, иссиня-черная, дальше переливается на солнце полоса серебристой рыбьей чешуи, а за нею до самого противоположного берега — гладкая, без единой морщинки, синь. Гористый противоположный берег мрачен и угрюм — там уже давно лежит снег. И надо всем этим- возвышается лазоревый купол высокого осеннего неба.

Ну разве усидишь за партой в такое время!

Из пятнадцати поселочков, расположенных по берегу Байкала и по речкам, уводящим в глубь материка, съехались сюда ребята. Как-никак Горячие Ключи — поселок солидный. Леспромхоз, три магазина, школа-восьмилетка с интернатом, Дом культуры, почта, баня и пекарня. Не то что какой-нибудь Сохой, где всего три десятка изб.

Но Сохой, думал Санька, дом, а Горячие Ключи — хоть и учится он здесь уже третий год, хоть и успел полюбить интернат, все-таки не дом. Школа. Это летом, едва отпустят на каникулы, едва улетишь домой — как не бывало школы. А по осени к учебе не вдруг привыкнешь. Не так-то просто после вольной жизни.

Горячие Ключи растянулись по берегу Байкала, километра на три. Когда-то, Санька еще был шкетом, от края до края поселка сушились по заборам рыбачьи сети, густой омулевый дух стоял окрест. Теперь лов временно запрещен, колхоз переключился на разведение коров да овец, но многие поразъехались. Разве станет уважающий себя байкальский рыбак телят пасти? И леспромхоз ушел дальше в тайгу, остались от него контора, лесной порт да нижний склад — громадные горы бревен. Тоже правильно: нельзя по берегам Байкала лес губить — речки пересохнут. Вот и вышло, что присмирели, притихли прежде шумные Горячие Ключи. Колхозники, охотники да огородники — народ степенный, пожилой. Рыбаки и лесорубы — те любили пошуметь. И пляски плясали, и песни орали, и подраться вполсилы были не прочь. Теперь от них в поселке лишь заколоченные избы остались. Только к сентябрю оживают Горячие Ключи, когда понаедет из ближайшей округи ребятня…