Северные рассказы - страница 41
Прилет на точку № 2 совпал с наступлением полярного вечера. Это было примерно в полночь по местному времени, когда холодное солнце, коснувшись заснеженного льда, покатилось большим и почти сказочным шаром по его неровной поверхности, временами прячась за полосы облачных гряд. Когда мы выгрузили свое снаряжение и приборы солнце уже начало путь и наступлению дня. В это время в Центральном полярном бассейне ночи нет. Сумерки сменяются утром, и невольно вспоминаешь незабываемые пушкинские слова:
Быстро собираем палатки и развертываем свою аппаратуру для производства наблюдений. Льдина двухтрехлетнего возраста, на которой расположен лагерь представляет обломок поля толщиной два метра. Этот обломок соединяется всторошенной грядой с большим, покрытым «бараньими лбами» полем многолетнего льда. Наш ледоисследователь И. С. Песчанский выбирает объектом своих работ именно это поле. Впоследствии выяснилось, что поле дрейфует по Ледовитому океану не менее чем 9—11 лет.
Через несколько минут после прилета на ледовую базу ушел в полет и мой радиозонд. Прием его сигналов мне пришлось производить в холодной рабочей палатке на приемник; покрытый слоем инея, который образовывался от моего дыхания. Сразу после выпуска радиозонда и его обработки потекли будни ежечасных наблюдений и коротких пауз отдыха с часами в руках.
На этой точке мы пробыли более 20 дней, и здесь нас застал весенний праздник — Первое мая. Со снежной трибуны звучали горячие и воодушевленные речи, я казалось, что мы находимся не на льду в Центральном полярном бассейне, в тысячах километрах от Большой Земли, а на милых нашему сердцу площадях Москвы или Ленинграда.
Сразу после митинга над нами появился самолет, которого мы уже давно ждали, так как с берега сообщили, что нам посланы первомайские подарки. Самолет сделал круг, несколько снизился, и из его фюзеляжа вывалился темный предмет и, медленно переворачиваясь в воздухе, стремительно стал приближаться к поверхности льда. Незадолго до этого нам сообщили, что будет сброшен грузовой парашют с праздничными тортами. Предмет все ближе и ближе к земле, а купола парашюта что-то не видно. Наконец, легкий хлопок по льду известил нас, что торты благополучно приземлились. Как оказалось после, хоть парашют и не сработал из-за малого веса тортов, но последние нисколько не пострадали от удара о лед.
Празднование было недолгим, каждого из нас ждали приборы и очередные сроки наблюдений. После Первого мая еще несколько дней, наполненных интенсивной работой, промелькнули, как кадры короткометражного фильма. Неожиданно приблизился срок окончания экспедиции, и вот мы на борту самолета, который держит курс на береговую базу.
А через сутки мы уже были дома в Москве.
Этот день — 12 мая нам не забыть. Когда открылась дверь самолета и на нас пахнуло нагретым весенним воздухом, насыщенным запахом свежей травы, цветов и земли, нам не верилось, что только вчера мела пурга, был мороз в 20 градусов, а кругом снег и лед.
Прошел ровно год. В 1949 году мне довелось прожить и проработать 25 дней на льдине в районе Северного полюса. Наши координаты были столь близки к заветной точке, так много десятилетий привлекавшей исследователей, что почти совпадали на карте.
Льдина, на которой предстояло работать, оказалась прочной. За все 25 дней мы ни разу не слышали грозных раскатов торошения, скрежета и стонов подвижки льда. В этом году на ледовой базе проводился наиболее полный комплекс геофизических работ. Программой наблюдений были охвачены многие разделы науки. Наш маленький коллектив вел геомагнитные наблюдения, включая сюда круглосуточную запись трех элементов, составляющих Магнитное поле Земли, аэрологические наблюдения с выпуском два раза в сутки радиозондов, океанологические наблюдения по полной программе океанологических исследований, метеорологические, ледовые и др. Весь этот комплекс работ выполняли девять научных сотрудников, работая почти круглые сутки. Несколько часов сна нам вполне хватало на восстановление свежих сил для дальнейшей работы. Выкраивалось время и на приготовление пищи, уборку посуды, камбуза и палаток. Даже хватало времени для веселой болтовни и товарищеской «подначки». На последнее мы были просто неистощимы. Нет возможности описать все подробности товарищеских шуток, возникающих в дружном и маленьком коллективе.