Шальные мужчины Кэрью - страница 26
Занзибар… Чернильная клякса – и Занзибара не существовало!
Эльза взяла одно из ученических сочинений, стопка которых лежала перед ней на кафедре. Делла Мэгнюсон, дочь старшего сына Мэгнюсонов, Делла, доросшая уже до школьных сочинений. О, время, обозначающее свои следы то медленно, то быстро! Время, разрушающее то медленно, то быстро! Время, мягкое и равнодушное, держащее в своих руках землю! Эльза видела перед собой лишь белую бумагу. Тогда она прижала веки большим и указательным пальцами и прочла: «Земля счастлива, потому что сейчас весна, и война окончилась». Прочитав сочинение до конца, она поставила наверху страницы букву А,[1] слабо улыбнувшись иронии, скрытой в отметке.
«…Потому что сейчас весна и война окончилась…», повторила про себя Эльза, глядя на растянувшееся за окном серое небо. Да, война кончилась, и Бэлис, и Джоэль Кэрью возвратились домой. Весь Сендауэр ждал их возвращения. На станции собралась толпа для встречи и чествования Бэлиса, заслужившего медаль за военные подвиги. В том же поезде возвратились на родину и другие: один из сыновей Петерсена, старший Уитни и два молодых человека из местности к югу от Гэрли. Эльза тоже ходила с Рифом на станцию и, не смешиваясь с шумной толпой, слушала хвалебные отзывы о доблестных и лихих Кэрью.
Да, Эльза должна была с горечью сознаться, что они, несомненно, были молодцами, видными, разудалыми молодцами. В каждом движении Бэлиса чувствовался герой. Джоэль прихрамывал – немного театрально, может быть, – он был также молодцом в своей авиаторской форме. Им война дала великолепный случай выдвинуться. Но Эльза не могла отвести глаз от Рифа, стоявшего рядом с ней. Он как будто спрятал одну руку в карман и мрачно смотрел прямо в лицо Бэлису Кэрью.
Зачем Бэлис Кэрью вернулся? Зачем он не погиб на войне? В то же мгновенье Эльза ужаснулась этим злым мыслям. Почти два года она думала об опасностях, которые грозили ему, о жертвах, приносимых им, о геройском безразличии, с которым он шел в бой. Неужели при взгляде на него она должна позабыть обо всем том, что думала о нем, и оставить в сердце место лишь для мелкой враждебности? И почему ее ненависть к Бэлису Кэрью заставляет ее страдать, и страдать так мучительно? Какой извращенный порыв заставляет ее сейчас думать о том, как хорошо было бы подойти к нему туда, где он стоит в свете факелов, улыбаясь в ответ на приветствия толпы, и ударить его так, чтобы его улыбка исчезла, сменившись гримасой изумления! В глубине души что-то упорно говорило ей, что ее старинные враждебные чувства к Бэлису Кэрью вовсе не пустяк. Они играют не меньшую роль в общем ходе вещей, чем столкновение армий на полях битв, в них бушует пламенный вихрь, тот вихрь, от которого рождаются новые миры, чтобы ринуться, кружась, в пространство.
О Джо Трэси эти два года она думала с гораздо меньшей страстностью. Джо не вернулся вместе с другими. Он написал ей, что не вернется еще в течение нескольких месяцев, так как небольшую часть армии еще задержали до тех пор, пока небеса не прояснятся окончательно. Но, писал он, во всяком случае он вернется, и с деньгами в кармане, и тогда Сендауэр узнает, что он вернулся лишь для того, чтобы захватить с собой молодую учительницу из школы в Эльдерской балке. А потом они оба поскачут верхом по холмам Южной Дакоты среди лунного света и будут петь всю жизнь – все дни и ночи. Бедный певец и мечтатель, Джо Трэси! Эльза всегда думала о нем с теплым чувством симпатии, думала о его пении и веселой непосредственной музыке, о его черноземной силе и милой улыбке. Но лучше ненавидеть Бэлиса Кэрью, чем любить Джо Трэси.
«… Потому, что сейчас весна, и война кончилась». Эльза взглянула на часы на своем столе. Было уже почти четыре, а ей нужно было написать опять письмо в школьное управление, чтобы напомнить о том, что ничего не было еще предпринято для ремонта протекшей крыши. Она взглянула на потолок и на образовавшееся от дождя большое серое пятно. Еще два года тому назад жизнь представлялась ей богатой возможностями, бьющей ключом, – и вот теперь она свелась для нее к смиренным письмам с просьбами распорядиться о ремонте протекающей крыши, прежде чем отставшая известка не обрушится на детские головы.