Шерлок Холмс и страшная комната. Неизвестная рукопись доктора Ватсона - страница 58

Во всем доме только картотека да скрипка имели свое место и содержались в исключительном порядке, все остальное в этом доме находилось в состоянии хаотическом и непредсказуемом.

— Так я и думал… Пудель — это один из банды покойного Генри Грегсона, более известного как Гарри Дребадан. А раз от банды осталось трое, то ясно, что это на днях погибший Бен Глаз, Пудель и некий Билл, на которого он ссылался. Значит, теперь только Пудель и Билл остались из всего «курятника». Но в банде уже был Б. Г., это некий Бен Гламур, правая рука Гарри Дребадана. А что если Бен Гламур и Бен Глаз — одно и то же лицо? Данные у меня о банде довольно старые и неполные, что если Бен Гламур поменял кличку? Конечно, клички так просто не меняют, имена, фамилии — сколько угодно, но не клички, и происходит это всегда по очень серьезному поводу. Почему кличка Глаз? Может, потому, что у него всего один и остался? Интересно, если так! Тогда все становится понятным. И Нельсон с черной повязкой на глазу, с которым боролся учитель, обретает плоть и кровь! Это неплохое предположение, друг мой!

— Но, Холмс, это пока всего лишь предположение, а на одних предположениях далеко не уедешь.

— Как знать. Посмотрим, что у нас имеется на Бен Гламура. Холмс стал перебирать карточки и наконец отыскал нужное: — Ну, вот, пожалуйста: Бенджамин Филипп Анри виконт де Гранвилье, потомок древних французских аристократов или на английский манер Бен Гранвель. Кличка в банде Бен Гламур. Был замешан в деле… Погодите-ка! Похоже мы с ним знакомы! Ну, Ватсон, нам кажется повезло и здорово повезло. Это уже не одни гадания и предположения, а кое что посущественней. Сдается мне что именно с Бен Гламуром я имел однажды дело, которое едва не стало моим последним.

— Как?

— Да так. Этот тип одно время подвизался в департаменте профессора Мориарти, тогда-то мы с ним и схлестнулись, только в те времена он еще не был одноглазым. У Мориарти он конечно же не прижился, профессор был поборник строгой дисциплины и субординации, а этот молодчик — противник и того и другого. Анархист в чистом виде. Уверен — это он. Красавец шатен со зловещей улыбкой анаконды и черной повязкой на глазу, как живописно обрисовал его наш учитель. Черной повязки тогда, понятно, не было, а все остальное было. Среднего роста, проворный, как мальчишка, и злобный, как дьявол. Это я испытал на себе сполна. Уверен, это он! Да и вряд ли в одной банде могли быть два человека со столь схожими характеристиками и одинаковыми инициалами. Будем считать, что таинственного Б. Г. мы идентифицировали, и кто убит, теперь ясно. Где — тоже. Остается прояснить: как убит, кем и почему? Я занимался тогда делами на континенте и не следил за событиями в Англии, вот и о разгроме банды Дребодана узнал задним числом и не слишком подробно. Но подробности я в ближайшее время раздобуду. Тогда и Биллом займемся.

— Ну, а сейчас, Ватсон, — ваш отчет.

— Отчет? А я уж было подумал…

— Нет-нет, Ватсон, отчет мне очень нужен… И подробный.

Я достал свой блокнот и стал его перелистывать.

— Порядка у меня здесь мало, а вот подробностей предостаточно. Начнем, пожалуй, с кухарки. Мэгги Миллем рослая, поджарая, и по виду еще крепкая старуха, страдает, однако, печенью, об этом говорят желтоватые белки…

— Погодите, Ватсон, сейчас нет необходимости ставить диагноз бедной женщине, кроме медицинских впечатлений, что вам запомнилось более всего?

— Более всего? Ну, чепчик запомнился. Уж очень он старомодный. У моей бабушки был такой же еще в 1869 году.

— Ну, это другая крайность, друг мой. Вы слишком большое значение придаете внешнему. Для писателя, конечно, и эта сторона небезынтересна, но все же сосредоточьтесь на характерах и поведении.

— Попробую, хотя характер тетушки Мэг определить трудновато, манера у нее какая-то суетливая, неискренняя, и отвечала она все время невпопад. Мне кажется, она что-то скрывает. Честно говоря, она мне сразу не понравилась; зеленые глаза, тонкий рот, высокий рост, рыжеватые волосы — в народе принято считать приметами колдуний. Я, конечно, в это не верю, но все же, когда непонятно, что у женщины на уме… Вот миссис Вайс — дело другое, это сама учтивость и достоинство, и хоть была она явно уставшей, держалась, между тем, как королева, и виду не подавала, а ее неподдельное дружелюбие просто покоряло. В разговоре на редкость внимательна. В отличие от кухарки, не прячет глаз, но и не ест вас ими исподтишка. Ума острого, хоть и не слишком образованна. Одевается строго и одновременно щеголевато, как хороший тон предписывает одеваться истинной леди. И хоть не красавица, однако очень эффектна.