Синий дождь - страница 9

А мама после этого обследования стала называть ее почему-то «впечатлительная ты наша». И непонятно было – хорошо это или плохо – впечатлительная. И что вообще это значит – впечатлительная – Саша, собственно, тоже не очень хорошо понимала.

Проигнорировав оставленные мамой на спинке кровати чистые колготки, Саша на-тянула спортивные штаны, любимый, толстой вязки свитер, на веранде сунула ноги в ре-зиновые сапожки. Попрыгала возле вешалки, пытаясь сдернуть свою куртку, не вышло. За Венским тоже возвращаться не хотелось, и Саша решила, что пробежит до соседнего кры-лечка так, не замерзнет. Завернулась в мамин платок с головой и, не разнимая скрещен-ных на животе рук, спиной открыла дверь на улицу. Нечищеная всю зиму тропинка пре-вратилась под дождем в мокрую ледяную дорожку, бежать по ней было очень скользко. Саша несколько раз едва не упала, пока добралась до соседнего крыльца. Платок слетел с головы – чтобы удержать равновесие, Саше пришлось размахивать руками. Без стука, у них так принято было - не стучать – открыла дверь с затейливой цифрой два. Двойка на двери обозначала номер квартиры. Похожая на нее единица, украшенная сердечком вели-чиной с Сашину ладошку, красовалась на двери Косачевых. Саша вырезал эти номера давно, еще когда они с Олесей Косачевой - Сашиной мамой - учились в одном классе. С тех пор цифры из некрашеного дерева потемнели и потрескались. Саша все грозился сде-лать новые, но пока у него не дошли руки.

Мама смеялась: еще не одна вечность пройдет, пока он соберется это сделать.

Саша пыталась представить себе, что такое – эта вечность, и не могла. Наверное, вечность – это очень много. Ведь ее тогда даже еще не было на свете. И Саша еще не по-бывал на войне. И поэтому не пил еще водку в кабачке. И не был нервенным. А мама была худенькой школьницей. Как на фотографиях – Саша любила их разглядывать. И ходила в школу со смешным толстым портфелем. И еще у нее была коса. Длинная русая коса. На всех фотографиях эта коса лежала на мамином плече. И почти на всех фотографиях за этими плечами и этой косой маячили Сашины голова и плечи. И Сашина улыбка. Он улы-бался на всех фотографиях, и совсем не так, как теперь – криво, и как будто боясь разжать губы. На фотографиях он улыбался широко, немножко глуповато и очень счастливо.

С тех пор прошла вечность. Мама и Саша закончили школу. Саша побывал на вой-не. Мама обрезала косу. И родилась Саша.

И с тех пор, как она родилась, наверное, начиналась другая вечность.

Ее друга дома не было. Это Саша поняла сразу как только вошла в коридор - на вешалке не было его куртки.

- Захо-оди, захо-оди, - откуда-то из комнаты послышался голос Сашиной бабушки. Она разговаривала так, как будто напевала. Особенно ей нравилось напевать «о».

– Видела, как ты по-о двору-то. Как не унесло только ветром. – Баба Света показа-лась в дверном проеме. – Проходи, наливай себе чаю, самовар го-оряченький еще. А я за дровами схожу, зябко что-то в доме. Ветер что ли, выдувает все. А скорей кровушка мо-оя не греет уже. Тебе, вишь ли и на улице без куртки не хо-олодно, а мне и в дому … вся за-кутаюсь и ме-орзну.

Чай у Новиковых пили из самовара. Да не из какого-нибудь электрического, а из самого настоящего, с трубой. Труба эта начиналась внутри самовара, а другим концом вы-ставлялась в сделанную для нее дырку в окне. Топился самовар специально для этого за-готавливаемыми ольховыми щепочками и сосновыми шишками, вскипал моментально, и не было ничего более вкусного в мире, чем соседский чай.

Саша сбросила сапожки, залезла с ногами на деревянный табурет, погладила само-вар по рыжему медному боку. Горячий. В самоварной трубе посвистывал тот же ветер, который едва не свалил ее во дворе. Чай отдавал дымком.

Но где же Саша? Куда это с утра мог умчаться? И как она не услышала из-за стенки когда он ушел. Может тоже подумал, что раз она уезжает, надо пораньше справиться со своими делами, чтобы вечером быть свободным. Заказ, наверное какой-нибудь. Он иногда делает из дерева на заказ всякие красивые вещи. Вот, наверное, решил с утра отвезти, что-бы деньги получить… Может даже проводит их с мамой на станцию. А может, готовит какой-нибудь сюрприз… На память… С него станется придумать что-нибудь этакое… К Новому году он подарил Сашиной маме годовую подписку на журнал «Козоводство», а Саше – роскошный букет хризантем, наказав скормить их Белке, когда они завянут. Ну, это, чтоб все были с подарками, и Белка тоже. Смешной такой… «Козоводством» мама теперь растапливает печь, а хризантемы до сих пор стоят в вазе, правда уже без воды – сухие. Саша не стала кормить ими Белку. Обойдется…