Сказ о пеньковском оборотне - страница 49

Мне было слишком больно, чтобы говорить — живот прихватывали головокружительные спазмы — и я просто кивнула. Отчего-то мой кивок еще больше напряг девушку:

— Почему же ты молчала?

Я только гневно сверкнула глазами — как будто она дала мне объясниться! В голове Куницы происходила напряженная мысленная работа:

— Значит, ты… И он… Он! — Ее глаза опять воспылали первобытной злобой. Мне это жутко не понравилось, и отчего-то подумалось, что уж лучше бы она злилась на меня.

— Куница… — Прохрипела я, с трудом сдерживая стоны. — Что бы ни говорил тебе о нас…о Лео твой… друг — ни верь ни единому слову! Лео не способен на подобное, я знаю его, он…

— Я так и знала! — Радостно воскликнула Куница.

— Знала? — Тоже обрадовалась я — ну наконец-то она начала понимать!

— Ты покрываешь его! — Мои плечи упали — я ее жестоко переоценила. — Я знаю эти чары — ты сейчас его слуга и душой и телом. Ну, он и извращенец!

— Эй! — Сердито прикрикнула я. Не люблю, когда шутят по поводу моей внешности. Очень больная тема.

— Он для тебя Бог, так? Ты видишь только его, его слово для тебя закон… Что — не так? — Заметив выражение моего лица, гневно рыкнула она.

— Вовсе нет! — Возмутилась я. — Лео абсолютно не волен влиять на мои решения. Я живу сама. Чего ты вообще приклеилась к своим странным нормам? Не вся нечисть… нечисть! Ты ничего о нас не знаешь!

— Наверное, он и кровь не пьет — вегетарианствует, да? — Ехидно протянула Куница. На это мне ответить было нечего, и я угрюмо поникла.

— Вот видишь! — Возликовала Куница. — Он не так уж и хорош! Дурочка! Рано или поздно он вцепиться в твое горло и тогда… — Она замолкла и как-то нехорошо покосилась на меня, задумчиво покусывая губки. Что-то задумала. И мне не хотелось знать, что. К сожалению, случай представился тут же: — Зачем же ждать, а, Мия? Чувство неизбежности, знаешь ли, так омрачает и без того безрадостное существование… Думаю, стоит испытать чувства, столь искренне доверяемые вампиру, который совершенно не достоин их. Знаю, что хочешь сказать — я не права, глупа, сумасбродна и так далее. Но так уж я ошибусь, если скажу, что не прокусить тебя, истекающую кровью, было бы верхом возможностей даже для такого самоконтролера, как Лео. Он сломается. И я ему помогу! — С этими словами она наклонилась и выдернула из плена коряги.

Я заорала от боли — лодыжку здорово вывернуло, даже удивительно, как не оторвало совсем. Я не могла сопротивляться — даже стоять-то толком не могла, но видимо, Куница нападать не спешила. Зачем же тогда она меня освободила? Может, все же одумалась? А если так, то стоит ли ее благодарить?

— Ээ… Куница? Спасибо, что вызволила…

Она криво усмехнулась, оглядев качающуюся меня, и протянула ладонь в знак мира. Я вздохнула облегченно — как же все-таки приятно иметь дело с разумными людьми! Моя тонкая рука недоверчиво протянулась к ее — сильной, мускулистой, изящной в то же время…

И не успела я как следует сжать ее толстенькую ладошку, как девушка дернула меня на себя и запястье взорвалось болью, такой сильной, что я даже вскрикнула от неожиданной обиды и унижения. Девушка отпихнула меня прочь и если бы не осинка, подвернувшаяся мне во время моего почти неизбежного падения, то словцо «почти» пришлось бы выкинуть. Я обхватила деревце здоровой рукой, в некой прострации осматривая раненую — запястье было рассечено профессиональным ударом, и от легкого, казалось бы, пореза ленточками разбегались тоненькие струйки крови; капли срывались с пальцев, падая в листву. Странно, но я даже не подумала испугаться. Ну кровь, как будто я крови никогда не видела! Но Куница подкроила мое безразличие под себя:

— Страшно, не правда ли? А знаешь ли ты, что от разорванной вены ты истечешь кровью за каких-нибудь двадцать минут? О… Вот теперь мы испугались по-настоящему. Что же, давно пора. Я бы на твоем месте хотя бы постаралась убежать — так просто, для сохранности хоть каких-то крох жизни, что по твою долю еще остались.

— Я не побегу от Лео. — Прошипела я, стараясь унять кровотечение. Безрезультатно.

Куница расхохоталась:

— Вот дурочка! Впрочем… От Лео ты, возможно, и не побежишь, но вот от моего знакомого… Эй, Кир! Беги на падаль!