Сказка о Юппи - страница 9
— Уж будь спокоен,— заверила Карамба,— сначала я с ним заговоррю на его языке, чтобы он понял, что я за птица. Потом спррошу, кто он, кто я, а потом уж и до тебя доберрусь.
— Может, сначала спроси, кто я, а потом уж об остальном? — рискнул предложить Юппи.
Но Карамба отвергла такой вариант.
— Я лучше знаю, как вести рразговорр с учеными людьми,— заявила она. И, не медля больше ни минуты, приступила к делу.
— Онтология! Субъективизм! — крикнула она для начала, едва влетев в комнату к Умному Человеку.
— Опять затвердил! — крикнула Умному Человеку из соседней комнаты его жена.
— Субъект, объект и прредикат! — сказала еще Карамба. прежде чем приступить к делу.
Умный Человек молчал, словно подавился.
Тогда Карамба сказала:
— Кто я? Кто ты? — И еще раз: — Кто я? Кто ты? ->4
— Потрясающе! — закричал наконец Умный Человек.— С птичьими мозгами, и так разговаривать!
— Кто я? Кто ты? — попробовала его вразумить Карамба.— Кто мы? Откуда?
Но Умный Человек повел себя совсем не по-умному.
— Лови ее! — крикнул он.— Я посажу ее в клетку и буду развлекать своих гостей!
Карамба этого не ожидала и впопыхах не сразу нашла окно. Увертываясь от рук Умного Человека, она обрушила на пол десятка три книжек, так что от пыли в комнате стало темно.
— Когда слишком много мыслей,— говорила она потом Юппи,— то уже ничего не видно. Я думала, одна-две книжки его врразумят, но их было слишком много. Карамба была уверена, что это мысли поднялись в воздух, а не пыль.
Тщетно просил ее Юппи попытаться поговорить еще с каким-нибудь умным человеком.
— С ними серрьезно рразговарривать невозможно,— твердила Карамба.— И все потому, что они всех дрругих считают глупее себя.
Тогда Юппи другое надумал. Ласковая девочка, решил он, наверняка станет очень умным человеком. А за это время Юппи как-нибудь научит ее понимать свой язык. Или, может быть, сам научится говорить по-человечески. Он даже пробовал, но у него не было способностей, как у Карамбы. Но ведь и он будет расти и делаться умнее и когда-нибудь придумает, как все это сделать.
И может быть, так оно и было бы, если бы не случилось беды.
То утро началось, как всегда. Девочка принесла молоко и кости. Карамбе такой завтрак не понравился, она сидела наверху и обиженно чистила перья. Щенки обгладывали кости. Юппи лакал молоко, время от времени поднимая взгляд на девочку: не лишнее ли он съел? Младший щенок беспокоился о том же.
— Э, ты не слишком много вылакал? — говорил он, поглядывая в его сторону.— Всем поровну, а мне больше всех!
В это время у ворот остановилась крытая машина. Двое парней, в высоких сапогах, в рукавицах, с ломиками в руках, шли от машины и улыбались. Они улыбались, и, казалось, можно бы не беспокоиться, но внутри у Юппи похолодело. Он заворчал предостерегающе, и в тот же миг щенята кинулись в шаткую, неумело сколоченную ребятишками двора конуру. Медленно пятясь, чтобы не подумали, что он так уж боится, отступил в конуру и Юппи..
— Спасайся! — раздался крик Карамбы.— Недобррые люди! Недобррые!
Юппи надеялся, что парни пройдут мимо конуры, но они направились прямо к ней.
— Не надо! — заплакала девочка.— Дяденьки, не надо!
Но парень просунул руку в конуру и нащупал одного щенка. Юппи думал, что щенок укусит руку, но он только скулил.
— Не надо! — плакала девочка.
А Карамба кричала все пронзительнее. И хотя это было хорошо, что она так волновалась за Юппи и щенят, но лучше бы она замолчала — под ее пронзительный крик Юппи никак не мог сообразить, что делать.
Запихнув щенка в мешок, парень опять просунул в отверстие руку, пошарил в конуре, чуть не задел Юппи и ухватил второго щенка. У Юппи уже не было времени подумать как
следует. Что бы ни говорило в нем, больше он не мог противиться этому голосу. Когтями, которые стали вдруг длинными, зубами, которые стали вдруг острыми, он вцепился парню в руку, так что тот вскрикнул и выпустил щенка.
II тут же Юппи бросился прочь. Последнее, что он успел еще увидеть,— это щенок, выскочивший из мешка и удирающий в другую сторону. Последнее, что он слышал,— крик девочки: «Быстрее! Быстрее! Убегайте! Бегите!»; крик Караибы, которая кричала всеми известными ей голосами: «Ско- ррей! Скоррей!»; шум машины сзади, крики парней: «Не стреляйте! Хвост испортите!», а потом какие-то хлопки и треск. И все. Весь его ум и все его чувства ушли в ноги, которые несли Юппи быстро, как никогда. Сначала под ногами было твердо, потом мягко и пыльно, потом пошли вперемежку корни и камни. Наконец вдруг стало тихо, только что-то очень стучало, прямо-таки ухало, что-то свистело и пыхтело в этой тишине. Не сразу Юппи сообразил, что слышит свое сердце и свое дыхание, что он в большом дремучем лесу. А когда сообразил, влез поскорее на дерево, охватил большую ветку, распростерся на ней и долго не мог отдышаться.