Сказки Англии - страница 20

Наевшись, старушонка уселась было на стул Большого медведя, но он для неё был слишком жёстким. Тогда она пересела на стул Среднего медведя, но он показался ей слишком мягким. Наконец уселась она на стул Малютки-медвежонка, и тут ей понравилось: ни жёстко, ни мягко, а в самый раз. Старуха устроилась поудобнее и нежилась до тех пор, пока сиденье у стула не провалилось и незваная гостья не плюхнулась на пол. Крепко ударившись об пол, старушонка принялась браниться на чём свет стоит.

Закряхтев, встала она на ноги и поднялась по лестнице в медвежью спальню. Первым делом прилегла старуха на постель Большого медведя, но изголовье этой постели было для неё высоковато. Тогда, ворча и ругаясь, перебралась она на постель Среднего медведя, но и тут ей показалось неладно: изножье слишком высоко. Наконец влезла старуха на постель Малютки-медвежонка, и тут ей понравилось: не высоко и не низко, а в самый раз. Укрылась она пуховым одеялом, пригрелась и уснула крепким сном.

Тем временем три медведя решили, что каше уже пора остыть, и возвратились из лесу домой завтракать. А старуха, отведав каши, оставила ложку торчком в миске у Большого медведя.

– Кто ел мою кашу? – зарычал Большой медведь грозным рыком.

Средний медведь поглядел на свою миску и видит: кто-то и у него зачерпнул каши и оставил ложку торчком. Кстати сказать, ложки у медведей были деревянные, а будь они серебряные, старуха без зазрения совести прикарманила бы их.

– Кто ел мою кашу? – зарычал Средний медведь голосом потоньше.

Тогда Малютка-медвежонок поглядел на свою миску и видит: ложка на месте, а вот каши нет как нет, съедена дочиста.

– Кто ел мою кашу и съел всё до крошечки? – заскулил Малютка-медвежонок тонким жалобным голоском.

Три медведя поняли, что в доме у них побывал незваный гость, который и оставил Малютку-медвежонка без завтрака. Начали они озираться по сторонам и заглядывать во все углы. А надобно вам знать, что старуха, посидев на стуле Большого медведя, где ей показалось жёстко, и не подумала разгладить подушку.

– Кто сидел на моём стуле? – зарычал Большой медведь грозным рыком.

Средний медведь глядит на свой стул и видит: подушку кто-то уронил на пол, да так и бросил.

– Кто сидел на моём стуле? – зарычал Средний медведь голосом потоньше.

А что мерзкая старуха натворила со стульчиком Малютки-медвежонка, вы и так помните.

– Кто сидел на моём стульчике и продавил его? – заскулил Малютка-медвежонок тонким жалобным голоском.

Сколько медведи ни озирались, а незваного гостя не нашли, и потому решили они поискать ещё и потопали к себе в спальню. Надобно вам знать, что старушонка, повалявшись на постели Большого медведя, примяла подушку.

– Кто спал на моей кровати? – зарычал Большой медведь грозным рыком.

А на постели Среднего медведя старуха откинула одеяло.

– Кто спал на моей кровати? – зарычал Средний медведь голосом потоньше.

А Малютка-медвежонок подошёл к своей постели и видит: одеяло на месте, но только под ним кто-то храпит, и подушка на месте, но только на ней грязная противная голова чужой старушонки, которая пришла без спросу и разлеглась как у себя дома.

– Кто спал на моей кровати? А вот кто! – проскулил Малютка-медведь тоненьким голоском.

Старуха спала так крепко, что хотя и услышала во сне громкий грозный рык Большого медведя, но показалось ей, будто это воет ветер или гремит гром. Слышала она и рык Среднего медведя, но показалось ей, будто кто-то бормочет во сне. Но когда услышала старуха тонкий голосок Малютки-медвежонка, был он так звонок и пронзителен, что она мигом проснулась. Старуха подскочила как ужаленная и видит: перед ней три медведя. Тут старуха соскочила с кровати и стремглав кинулась к окошку. Надобно вам знать, что окошко было распахнуто, потому что медведи были благовоспитанные и любили опрятность и чистоту, а потому поутру первым делом открывали окошко, чтобы проветрить спальню. Старуха сиганула из окна, но вот что с ней сталось дальше, мне неведомо: может, сломала она себе шею, а может, убежала в чащу и заблудилась, а может, выбралась из леса, но попалась полицейскому и была отправлена в исправительный дом. Одно я знаю: три медведя больше никогда её не видели.